не оглянулся, хотя, пожалуй, в этот раз стоило.
Профессор Саакян, сжимая кулаки и глядя в одну точку, что-то усиленно нашептывал себе под нос…
Виктор
Кхм, Миш, прости, я отвлекся. Как говорят наши братья с той стороны, сорри, мэн…
Короче, когда с тобой случается такая хрень, ты вдруг понимаешь, что бесконечно одинок в этом безумном, безумном, безумном, безумном мире… Как говорил один старый персонаж Панкратова-Черного – это не я, это кино такое.
В свои тридцать четыре года ты вдруг с ужасом осознаешь, что скоро твое собственное отражение в зеркале в ванной – такое небритое, одутловатое и бесконечно дорогое отражение – станет едва ли не единственным твоим собеседником. Это у него ты будешь спрашивать «Как дела, старик?», продрав глаза поутру, это ему ты будешь плакаться после очередной полученной от жизни оплеухи… и именно у него ты будешь просить взаймы четыре штуки «бакинских комиссаров», чтобы защитить свою новенькую иномарку от плохих дяденек.
Можно, конечно, вспомнить о жене, но жена… А что жена? С женой, брат, все время происходят непонятные метаморфозы, на расшифровку которых целая жизнь может уйти.
Ну ладно, а как же друзья? Ведь не в коконе ты жил все эти годы, начиная со школьной скамьи?
Ну да, друзья есть, и приятели есть, и просто знакомых – не сосчитать. Но вот в чем петрушка: у друзей с возрастом складываются точно такие же взаимоотношения с зеркалом в ванной. Ты будешь пить с корешами виски или водку, будешь сидеть с ними в душной сауне, хвастаясь очередным сексуальным подвигом Геракла, будешь вместе с ними драть глотку на стадионе, болея за «Газмяс», но когда ты приходишь домой и снимаешь фрак (стягиваешь футболку, отрываешь от задницы вспотевшие трусы и тому подобное), ты понимаешь, что никому в этом мире на фиг не нужен и решать свои проблемы придется самому.
Впрочем, вру. Есть один друг, который обязательно выпьет на твоих поминках. Да, я о нем вспомнил…
Я набрал номер телефона Сергея Косилова. Ожидая, пока он возьмет трубку, я продолжал смотреть на реку. Все течет, все меняется, а наша старая речушка все так же грязна, как и во времена детства моей бабушки, пускавшей по ней кораблики.
– Гы-говори, – выдавил Серега после небольшой паузы.
Судя по голосу, он только что проснулся или вообще не спал.
– Привет, брат, – сказал я, – ты сейчас никуда не торопишься?
– Сейчас? Н-нет, до пятницы я совершенно с-во-свободен.
– А что будет в пятницу?
– Ничего. Классику смотреть надо. Это Пятачок, когда был в гостях у-у Кролика…
– А-а, понял!
– Вот тебе и «а-а». Слушай, если ты едешь прямо сейчас, захвати мне пы-пару пива. Я, кстати, сам хотел тебе позвонить. Дело есть.
Я ухмыльнулся. Похоже, Сережка вчера неслабо погулял. Чтобы он с утра попросил пива?!
– Привезу. Что за дело?
– Приедешь – скажу.
