style="font-size:15px;"> – А как считает Эмилий, твой избранник? Его отец – Децим Юний Силан выдвинут для избрания консулом на будущий год. Что думают в их семье?
– Эмилий говорит, что отец считает Катилину авантюристом.
– Так и сказал? – Цезарь испытующе посмотрел на дочь.
– Да, и добавил, что отец удивляется мягкости Цицерона, не решающегося покончить с мятежным сбродом Катилины.
Цезарь задумался. Значит, оптиматы настроены решительно против Катилины. Нужно ли поддерживать его в такой ситуации? Не лучше ли посмотреть, чем все это кончится. Он не заметил, как из триклиния тихо вышли рабыни. Дочь прервала его молчание:
– Почему ты не ешь?
– Я думаю. – Цезарь почесал мизинцем левой руки голову. – Сейчас вдруг я вспомнил, что ты часто бываешь в доме Сервилии. А тебе не нравится ее сын? Он ведь старше тебя всего на два года. И очень умен, по-моему.
– Даже слишком, – презрительно сказала дочь, – он так умен и добродетелен, что ничего не замечает вокруг. Как греческий бог – пустая статуя, увлеченная своим совершенством.
– Ты знаешь, – осторожно заметил отец, – я не верю в предсказания наших жрецов, хотя сам являюсь верховным жрецом. Но наши прорицатели в один голос утверждают, что имена Цезаря и Брута[20] будут стоять рядом.
– А они и так уже стоят рядом, – снова насмешливо заметила дочь. – Весь город считает, что Брут – твой сын. Ты его любишь, по-моему, даже больше меня.
– Я люблю его мать, – честно заметил Цезарь, – и поэтому хорошо отношусь к ее сыну.
– Конечно, – Юлия рассмеялась, макая хлеб в мед, – ты даже не представляешь, как Сервилия просила передать, что будет тебя ждать. Надо было видеть ее лицо.
– Я представляю, – Цезарь устремил на Юлию свои проницательные глаза, – а ты с большим удовольствием передаешь мне ее слова, зная, что я пойду туда и испорчу настроение Помпее.
– Твоя жена недостойна тебя, – заметила дочь с набитым ртом, – тебе нужна совсем другая женщина. И даже не такая, как Сервилия.
– А какая? – улыбнулся Цезарь. – Ты можешь мне помочь?
Юлия встала со скамьи. Пересела к отцу на колени и обхватила его шею руками.
– Ты действительно самый лучший мужчина в Риме. Если я не была бы твоей дочерью, я бы любила тебя как Аполлона,[21] клянусь великими богами. Лет десять назад, я помню, тогда еще была жива мама, она однажды сказала мне: «Твой отец не человек. Он бог или полубог. Он все знает, все видит, обо всем догадывается. Мне так интересно с ним и так страшно». Вчера, – продолжала дочь, – я была у твоей сестры. У ее дочери Атии благодаря покровительству Матуты[22] родился сын. Ты знаешь об этом. Его назвали Октавианом.[23] Я привела к ним старика Пакувия. Говорят, он лучше всех в Риме умеет гадать по внутренностям птиц. Старик рассек при мне двух гусей и, внезапно упав на колени, стал показывать на младенца. А потом встал и объявил, что
Марк Юний Брут (85–42 гг. до н. э.) – вождь заговора против Цезаря, один из его убийц, известный политический деятель, зять Катона. По свидетельству Светония и других историков, Цезарь очень любил его мать Сервилию. Согласно некоторым источникам, Брут даже сын Цезаря.
Аполлон – древнегреческий бог красоты и любви.
Матута – богиня утренней зари, помогавшая женщинам разрешаться от бремени.
Октавиан Август (63 г. до н. э. – 14 г. н. э.) – преемник Цезаря, первый римский император, внучатый племянник Цезаря.
