и захватывающе интересные, как те, которые видел Адам во сне. Будто бы она была в концертном зале, полном красивых мужчин и женщин в удивительных одеждах. Сравнив себя с женщинами, которые сейчас живут во времени через в тысячи лет от неё в прекрасном мире будущего, Ева нашла, что она их ничуть не хуже, даже красивее, если бы… если бы на ней была такая же одежда, а не сидела бы она под деревом голая и не причёсанная!.
Но вот, видения из будущего стали бледнеть, исчезать и Еву окружила та же тоска зелёная – до тошноты надоевший рай. Ева знала от Адама, что такое наркотики. Вероятно, плоды дерева Знания содержали галюцигенный наркотик. Придя в себя, Ева посмотрела на своё наивно обнаженное тело, вздохнула и поняла, почему она так быстро Адаму надоела: женщины будущего меняли одежду и образ каждый день. Даже змеи меняют шкурку, даже тараканы, а мы… мы
«были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Быт. 2:25).
Вот, в чём кошмар! – не стыдились!!! А страсть возбуждается стыдливостью, а не бесстыдством! Всякий плод желанен, пока запретен, или труднодоступен. Вон, рядом, плоды переспелые осыпаются с дерева Жизни… а кому нужна вечная жизнь в надоевшем раю? С таким надоевшим убогим ассортиментом райских блаженств! Нельзя превращать праздник тела – близость мужчины и женщины, – в повседневное занятие, вроде гимнастики, а то и в обязаловку! Не должен быть праздник ежедневным, тем более, принудительным! Когда змей встретился со своей змеёй – вот это был праздник любви! – потому что был он раз в году!
И тут, по ассоциации со змеиным танцем, вспомнила Ева про грациозную, как змея, элегантную женщину, увиденную в грёзах. Освещённая прожекторами, женщина на сцене в чёрном закрытом платье, плотно облегавшем её гибкую фигуру, медленно танцевала и пела песню о любви. И хотя всё тело женщины было закрыто платьем – фигура её от этого была ещё более заметна и выразительно призывна. Женщина пела песню страсти не только мелодией и словами, а всем прекрасным телом!!! С каким восторгом мужчины в зале смотрели на неё! Как ей аплодировали! Ах, если бы она, Ева, имела такое платье! Хотя бы на один вечер! Как хотела Ева чувствовать упругую материю дивного платья, туго облегающую её крепкую, высокую грудь и ласково струящуюся вдоль тела, подчеркивая очаровательную выпуклость полненьких бедер! И она бы, Ева, недоступная, загадочная, грациозно и страстно, как змея, под змеиную музыку, танцевала бы на этой поляне под деревом Познания… а Адамчик восхищенно и робко выглядывал бы из-за кустика, не решаясь подойти, чтобы подарить цветочек…
– Так вот, чего не хватает мне! Одежды!!! – воскликнула Ева. – Одежды, которая подчеркнула бы красоту моего тела, дала бы мне чувство достоинства, защищенности, скромности и… недоступности! Скромность и недоступность, а не вульгарно пошлая зазывалка голыми ляжками! Я – не приспособление для секса, я – человек! Женщина!!! Я не должна подражать животным, наивно обнажая ляжки, ведь у животных желание близости бывает только раз в году, а у человека – ежедневно.
