жуткий вопль, который разбудил их этой ночью.
– Спасибо тебе, мой друг, – Луиза улыбнулась, пожала ему руку, убежала.
Хорхе взял горсть земли, бросил в реку со словами:
– Не забирай ее у нас, Миссисипи…
Река вспенилась и выбросила на берег серый круглый камень. Хорхе взял его, поцеловал и бросил обратно в реку. В тот же миг вверх взлетела стая бело-серых чаек. Хорхе улыбнулся, поклонился до земли.
– Благодарю тебя, дух реки. Мы будем беречь госпожу Луизу. Обещаю…
… Ферстель проснулся, потянулся, встал. Посмотрел с ухмылкой на красное пятно на простыни, прикрыл его одеялом.
– Не вышло… Ну, да ладно…
Оделся, пошел к реке. Ему захотелось смыть с себя все, что накопилось за эту ночь. Они с Луизой разминулись. Он вышел через парадный вход, а она вернулась через дверь для прислуги. Подошла к своей комнате, тихонько приоткрыла дверь. Обрадовалась, что комната пуста. Сорвала с кровати простынь, скомкала ее и замерла, увидев Хорхе и мужа стоящих у реки.
– Господи, только бы он ничего не сказал Ферстелю, – прошептала она, побледнев. – Только бы…
Хорхе поклонился и пошел к дому. Луиза побежала вниз.
– Что? – выдохнула она.
– Мы поздоровались, – ответил Хорхе. – Господин Ферстель велел приготовить для него лошадь. Он поедет в город.
– И все? – спросила Луиза с подозрением.
– И все, – ответил Хорхе. Чуть подался вперед, понизил голос. – Я ваш друг, госпожа. Ничего не бойтесь.
– Спасибо, – она тронула его за руку, пошла к себе.
За завтраком Ферстель сказал:
– Мы провели сегодня прекрасную ночь.
Она потупила взор. Он развеселился.
– Вижу, моя девочка, тебе тоже понравилось наше приключение. Рад, что не утратил способности удивлять юных красоток. Жди повторения, – рассмеялся.
Луиза хотела закричать: «Нет!», броситься на него с кулаками, расцарапать в кровь его лицо, но вместо этого она негромко проговорила:
– Буду с нетерпением ждать вас, мой вепрь…
– Нетерпение – это прекрасное чувство, моя девочка. Не растрать его до вечера, – сказал Ферстель, поднялся и ушел.
Луиза закрыла лицо ладонями, простонала:
– Господи, помоги мне выжить в этом аду. Помоги…
Чтобы отвлечься от горьких дум, Луиза решила заглянуть в сундуки, которые Ферстель назвал «твое приданое». Она не открывала их со дня приезда. Отец сказал ей:
– Откроешь, когда поймешь, что жизнь невыносима.
– Откуда он знал, что моя жизнь будет невыносимой? – спросила Луиза, проведя рукой по крышке одного из сундуков. Улыбнулась. – Три года я живу здесь и смотрю на три сундука, в которых хранится нечто, предназначенное для меня. А вчера я тоже назвала цифру три, попросив Ферстеля немного подождать. Выходит, что цифра три для меня магическая. Считаю до трех и открываю
