их на «вы», то ли из чисто детского упрямства, то ли от обиды, что ее оставляли на какое-то время в Вапассу.
– Ты так думаешь? А мне кажется, что ему веселее с тобой, чем со мной. Но он помнит, что я его выходила. Он благодарный, как человек.
Анжелика рассказала дочери о маленьком раненом котенке, но не сказала, кто его ранил. Потому она и поручила его заботам детей Берна. И прибавила, что котенка привезли ей, когда он поправился. Она очень по нему скучала. И потом, кот на корабле тоже полезен, как и в доме.
Онорина слушала, не спуская с соперника прищуренных глаз и ласково прижимаясь своей щечкой к щеке матери. Анжелика ее нежно поцеловала и вгляделась в упрямую мордашку, обрамленную медно-рыжими волосами. Дочь была красавица, и она с гордостью погладила ее по голове. В повадке девочки было что-то царственное. Длинная, крепкая и горделивая шея, кожа не красноватая, как у всех рыжих, а золотистая, как у матери. На круглом, четкой лепки личике только небольшие темные глаза, казалось, не выделялись особой красотой. Но их отважный и глубокий взгляд поражал собеседника не по-детски холодным и проницательным вниманием. Это, несомненно, была личность.
«Как же тебя-то примут в Квебеке? – спрашивала себя Анжелика. – Ты ведь француженка, ты родилась в самом сердце Пуату, и тебя принимала Мелюзина, самая что ни на есть лесная колдунья».
Она тряхнула головой, словно желая отогнать невероятное воспоминание. Однако воспоминание было не таким уж далеким. Но сколько же с той поры всего произошло и как все изменилось!
– Тебе что, не нравится пирожное? – спросила Онорина, которая с интересом за ней наблюдала.
Анжелика заметила, что машинально взяла с блюда сахарное пирожное, слегка его надкусила и теперь держит в руке, будто сомневаясь. По привычке, полностью погрузившись в свои мысли, она сделала вид, что вслушивается в разговор соседей.
Кот ожидал своей доли пирожного, Онорина тоже.
На корабле все было спокойно. Ночь раскинула над ними черное крыло. Фигуры людей превратились в неясные силуэты, и из полумрака выступали только лица и кружевные шейные платки. Ярче засветились красные огоньки углей в жаровнях.
Тихо подошел рулевой, и его силуэт слился с силуэтом де Пейрака.
Было слышно, как он прошептал:
– За нами следует какой-то корабль.
Глава VI
В заливе Шалёр они взяли на борт лоцмана, которого на восточный берег Акадии забросили семейные и другие неотложные дела и который хотел добраться до Канады и при этом заработать несколько экю. Он предлагал свои услуги проходящим судам и хорошо знал и реку Святого Лаврентия с ее течениями, и все опасности, которые могут подстерегать путников при прохождении островов. Многие акадийцы, бывшие на борту, вызвались быть гарантами его лояльности и квалификации. Жоффрей де Пейрак заплатил лоцману кругленькую сумму ради уверенности, что тот не подведет. Теперь Эспри Ганемон – так звали лоцмана – был заинтересован в том,
