великой певицы с редким голосом, цепкой волей к жизни и несгибаемым упорством. Особая привлекательность повести о любви именитого виолончелиста и неповторимой оперной певицы в том, что их союз был союзом равноправных, равносильных, состоявшихся личностей, устремленных в деятельную и насыщенную жизнь, содержательность которой обеспечивали сами. В высшей степени демонстративные, артистичные и склонные к авантюрам, они непрерывно в течение многих лет приковывали внимание миллионов своими действиями и кажущимися на первый взгляд непредсказуемыми порывами эмоций. На самом деле то были импульсы спланированных атак на коллективный разум человечества, попытка достучаться до черствеющей души цивилизации, призыв к духовности и заклинание не поддаваться все более ожесточенным атакам демонов, плодящихся во вселенной с неимоверной скоростью. В итоге они стали неистощимыми апологетами любви, к которой сами также пришли не сразу, не просто, но с ликованием ищущего, сквозь озарение и обретение глубокой веры.
Выходцы из советского подземелья
Мятежность духа и страсть к самобытному, независимому и сугубо индивидуальному творчеству в равной степени были присущи и Ростроповичу, и Вишневской. Каждый из них прошел свой тернистый путь становления к личности, и в целом успех их брака основывался на одобрении мужчиной модели семьи своих родителей и яростном отвержении женщиной кощунственного стиля взаимоотношений собственных отца и матери. Для выбора каждого из них существовал свой набор аргументов и свое критическое число предпосылок. Сходным для двоих всегда оставались редкая чистоплотность отношений как особо охраняемая норма нравственности, честность в общении как единственно возможная данность. Наконец, неукоснительное стремление каждого к развитию собственной личности на фоне искренней вовлеченности в интимные переживания друг друга оставались постоянным стимулом поддержания интереса к совместной жизни и сформированным общим ценностям. Они относились друг к другу как к золотому запасу, помещенному в банк: его нужно беречь до самого последнего момента, но использовать как исключительное преимущество, броню.
Формирование шкалы ценностей Ростроповича чрезвычайно тесно связано с ориентацией на отцовскую судьбу. В этом был свой резон, ибо Леопольд Ростропович был блистательным мастером игры на виолончели. Он фактически преподнес сыну уникальную по сути идею – сценарий жизни музыканта, чем-то повторив судьбу своего зальцбургского тезки, сделавшего из сына раннее «музыкальное чудо». Довольно весомым шагом отца будущего советского виртуоза с точки зрения понимания его психического восприятия «потрясений и переворотов» стал поспешный отъезд семьи из искалеченного революцией Петрограда, – ему была чужда как борьба масс за самоопределение, так и борьба групп интеллектуалов-фанатиков за власть. Музыка несла особую волну самодостаточности, она растворяла обязательность участия в борьбе, как бы уводя в иную плоскость бытия; хотя музыка не избавляла
