style="font-size:15px;"> И на этих словах толпа образует ультразвуковой шторм.
Леша снова идет по сцене и проходит мимо меня. Дойдя до края, он разворачивается, идет обратно к центру… И останавливается напротив меня.
Его глаза встречаются вместе с моими, и сердце спотыкается на паре ударов. Слышу крики вокруг, но они остаются где-то за стенками того канала, который возникает между нашими взглядами. Кажется будто все происходит крайне медленно, или не происходит вообще. Не со мной, по крайней мере.
Я почти различаю звук собственного дыхания.
Он протягивает мне руку и шевелит губами. Моя голова гудит и отказывается соображать о том, что происходит. Меня поглощает море эмоций и их обладателей вокруг. И как любой утопающий, я схватилась за единственную видимую соломинку – его руку, испещренную синими венами и розовыми царапинами.
Его ладонь мягкая, но подушечки пальцев твердые от металлических струн. Наверное, дома он часто играет без медиатора. На безымянном пальце серебряный перстень с черным камнем. Леша надежно держит меня, пока я забираюсь на сцену. И почему-то каждый раз, когда я поднимаю на него глаза, наши взгляды пересекаются, словно он и не сводит свои расширенные зрачки с моего лица.
– Как тебя зовут? – спрашивает Леша.
– Арина… – ошалело выдавливаю я.
– Давайте скажем привет Арине! – кричит Леша в зал, который будто надрессированный лев ревет в ответ на команду. – У тебя очень красивое платье! – Я смотрю вниз, словно вижу его впервые. Черное коктейльное платье с длинным шлейфом, который я чуть прицепила сбоку, чтобы не таскался по полу. – Ты что, какая-то королева? – если бы он так добро не улыбался, я бы сочла это за ехидную шутку. Но его искреннее веселье, читавшееся в глазах, не дает мне усомниться в его светлых намерениях.
– Максимум принцесса, – смеюсь я, немного осмелев.
Леша тоже весело хмыгает, а я, уже совсем отойдя от шока, добавляю:
– Но вообще-то мы тут все принцы и принцессы. Принцы и принцессы рока!
– Да! – кричит Леша, и следом за ним покорная толпа.
Он подмигивает мне, а меня распирает счастье. Представляю сейчас свою улыбку!
– Думаю, я хочу вам кое-что показать, – обращается солист ко мне и другому счастливчику, оказавшемуся на сцене. – Ребят, я могу вас попросить? – на этот раз он адресует свои слова толпе. – На следующей песне, светите своими телефонами, и мы увидим звездное небо!
Последние слова были сигналом к следующей песне и к тому, чтобы погасили свет. И вся площадка действительно погружается во мрак с первыми же нотами. Остается лишь три прожектора с точным голубым светом, направленные на группу. Их лучи прорезаются сквозь толпу со спины, рисуя лучистый, яркий контур каждого присутствующего, но в то же время обезличивая их, оставляя сами тела абсолютно черными.
А потом я вижу это. Один за другим множество маленьких экранов загораются, прорезая
