хождений ее любимого кота в ванну, чтобы принять утренний душ… Захотелось жить с ней. Не просто встречаться, а именно жить! И это я – поэт и повеса, еще недавно читавший друзьям громко и эпатажно:
Жить с женщиной? Простите, это скучно.
Сорвать цветок, понюхать – и вперед!
Пусть каждый новый будет самым лучшим!
Луга, цветите! Шмель уже идет!
С появлением Кити влияние куртуазных маньеристов и Игоря Северянина на мое творчество значительно ослабло. В нем появились совсем другие темы…
Кстати, в тот период я вдруг загорелся желанием стать студентом Литинститута… Я писал в день по два-три стихотворения или, по крайней мере, делал какие-то наброски. Как говорится, ни дня без строчки. Много читал. И раз в неделю – по субботам – я ходил к своему учителю Александру Сергеевичу, взявшемуся (совершенно бескорыстно) помочь мне подготовиться к поступлению в Литературный. Александр Сергеевич… Об этом человеке можно написать отдельную книгу.
Он преподавал историю религий и историю искусств в гуманитарном училище (его впоследствии переименовали в колледж), где я учился до армии. Помимо обязательных лекций он проводил дополнительные семинары для всех желающих. Его лекции слушали с замиранием сердца, а семинары… Передать атмосферу тех семинаров невозможно. Темой для обсуждения становились общепризнанные шедевры мировой культуры, но мы их не изучали, не разбирали, не штудировали…, мы в них погружались. Погружались в Рембрандта, в Леонардо да Винчи, в Мусоргского, в Чайковского, в Толстого, в Чехова… Я так тогда и назвал его метод разбора – методом погружения. Александр Сергеевич словно выдавал нам по аквалангу, и мы шли в неведомую глубину. И эта глубина затягивала нас всё сильнее и сильнее – пока не появлялся суровый охранник с вестью, что мы остались последние и училище давно пора закрывать… Мы выходили на улицу в каком-то измененном состоянии сознания, с трудом осмысливая вечернюю московскую реальность…
На этих семинарах сама по себе сформировалась «тусовка» людей вокруг Александра Сергеевича, которые не пропускали ни одной его лекции, а ради семинаров откладывали все свидания и дела, понимая, что такого учителя не встретишь больше нигде.
И мне повезло попасть в круг «приближенных». Я вернулся после армии и первым делом позвонил Александру Сергеевичу. В училище он уже не работал, но старую компанию иногда собирал у себя дома. Я был приглашен на очередную встречу. Так мы продолжаем общаться до сих пор, хотя от той прежней компании остался только я один…
Узнав, что я вознамерился поступать в Литинститут, Александр Сергеевич предложил свою помощь к вступительным испытаниям. И начались занятия. Эти занятия были не менее удивительны, чем училищные семинары. Мы разбирали Пушкина, Вяземского, Тютчева, Фета, Блока… Я приносил свои лучшие стихи, и мы разбирали их. Александр Сергеевич находил множество
