статьи, растление малолетних и убийство.
– Мне уже ничего не нужно в жизни, только убить тебя.
Но что-то с ним происходило, голос стал тише, начали возникать какие-то дыры, паузы.
На этом он затих и как-то постепенно свалился.
Ум ер?
Бабушка совсем потеряла голову и быстро открыла дверь.
Малый лежал лицом вниз. Пульс был быстрый, дыхание частое, но веки прикрыты. Виднелась полоска белка. Больной человек, больной. Был острый приступ агрессии.
Бабушка перетащила Марселя в его комнату, отряхнула ложе, подстелила клеенку, которую он ненавидел и всегда вытаскивал, раздела и взгромоздила мальчика на его тахту, укрыла. Не удержалась и поцеловала в лобик. Он вздохнул. Огромные глаза его были прикрыты синеватыми веками, длинные ресницы затеняли нижние веки, рот распустился, потому что нос был забит. Ну не ангел ли! Она раньше всегда любовалась им спящим.
Потом она подключила обратно видавший виды старый телефон (насобачилась в своей многотрудной жизни зачищать проводки, подкручивать петельки и нанизывать на штырьки). Повесила большой ключ на крючок у двери. Подмела везде.
Как ни странно, быстро проглядела программу, фильмы, которые шли по ящику в этот вечер. Как будто сочиняла алиби. Да и правда, сочиняла. Приняла душ и на рассвете улеглась.
Ее разбудил внук. Он стоял над ее ложем озабоченный:
– Ба! Ба! Спишь?
– Да, – ответила она, сразу проснувшись. – Ты как?
– А что? Я давно заснул?
– Я на часы не смотрела. Пришла, ты спишь прямо на полу. Валяется трубка телефонная. Кричал во сне ужасно, как без сознания был. Я тебя будила. Ты ругался просто матом. Я прямо удивилась, никогда не слышала, чтобы ты так ругался. Причем на меня, судя по обращению. Но с закрытыми глазами. Я тебя еле взгромоздила. Даже клеенку пришлось положить, прости, ты не реагировал.
– А. Альберт мне звонил?
– Не знаю, сынок. Я телик смотрела. Два кино подряд.
– Какие?
(Проверяет!)
– А что?
– Ну так.
– Первый я включила без начала, а потом уже был сериал «Банда».
(Хорошо, что посмотрела в журнале. Алиби!)
– Но я по ходу уснула и проснулась, уже шла частотка. От писка пробудилась.
– А ты зачем это смотрела, такую попсятину?
– Да я люблю дюдики, ты же знаешь. Читать на ночь было нечего. Не Достоевского же мусолить опять. Почему-то мне вспомнилось. Убийство старухи-процентщицы. То, что ты ненавидел в десятом классе. Что тебе, помнишь, снилось. Может, кстати, опять? Я вхожу, а ты стонешь «убью».
Испытующий взгляд. Родные детские припухшие глаза.
Надо уходить из опасной зоны.
– Сынок, я посплю, ладно? Завтра утренняя лекция. И два ученика. Зоины ребята.
– Опять бесплатные?
– Она же моя подруга и без квартиры
