медресе положил руку шейху на рукав, как бы предостерегая его от произнесения особенно резких слов. Старик не сразу понял, чего от него хотят, а когда понял, рассерженно заметил:
– Это Тимур, сын Тарагая. До ваших мест, возможно, не дошла еще слава о нем, но у нас он известен как человек честный. Он вернулся сюда, рискуя жизнью, чтобы защитить родной город. Разве это не доказывает то, что ему можно доверять?
Маулана Задэ мягко улыбнулся:
– Даже самому себе человек не всегда может доверять, что же говорить о других.
Открылась дверь в павильон, и пламя в глиняном светильнике, стоявшем на каменных плитах пола, заколебалось.
Лицо человека в чалме словно окаменело, но тревога его была напрасной – это сестра шейха, худая согбенная старуха с почерневшим от вечного сидения у огнедышащей плиты лицом, внесла поднос. На нем стояли два чайника и лежало несколько лепешек.
Когда Арзи Биби вышла, Шемс ад-Дин Кулар сказал, взяв в руки чашку с горячим чаем:
– Ты всегда был любителем секретов и почитателем тайной стороны вещей, Маулана Задэ. А ведь на все вопросы есть прямые ответы. «Кто Господь неба и земли?» – спросят тебя. Скажи: «Аллах!» – «Тогда неужели вы взяли себе помимо Него заступников, которые не владеют для самих себя ни пользой, ни вредом?» Что ты ответишь на это, Маулана Задэ?
Книгочей отхлебнул чаю, и снова затаенная улыбка появилась у него на устах.
– Учитель, для того, чтобы ответить на ваш вопрос, я призову в помощники воителя Тимура.
Тимур удивленно посмотрел на говорившего, но возражать не стал.
– Ведь вы, уважаемый, только что прошли по городу и видели бессмысленное воодушевление народа, решившего с оружием в руках защищать свою жизнь и имущество?
– Видел.
– И, как человек опытный в военном деле, ответьте мне: смогут они, несмотря на все свое воодушевление и решимость, отразить нападение?
Тимур отрицательно покачал головой:
– Несколько сотен чагатайских всадников уничтожат всех мужчин в городе.
Маулана Задэ удовлетворенно кивнул, могло показаться, что его радует подобная перспектива.
– В свое время Потрясатель Вселенной, предусмотрительнейший Чингисхан, приказал срыть все крепостные стены вокруг городов Мавераннахра, и с тех пор его население сделалось совершенно беззащитным. Но человек не может жить, ничего не предпринимая для своей защиты, ведь так, воитель Тимур?
Тимур не ответил. Он был согласен с говорившим, но ему было неприятно с ним соглашаться.
– Когда явное сопротивление становится невозможным и бессмысленным, и человек, и город, и народ ищут пути сопротивления тайного.
– С одной стороны, ваши слова, уважаемый, абсолютно ясны, но с другой – совершенно туманны, – заметил Тимур, грея руки о чашку с чаем.
Маулана Задэ поставил свою чашку на поднос и приложил руки к груди, благодаря за угощение.
– Я хотел бы рассказать вам больше, но боюсь, что не
