на плиту вторую турку и с тоской огляделась. Она находилась в собственной роскошной кухне: Ахмед не поскупился, и вся квартира была отделана по высшему разряду. Когда-то Моне было приятно находиться здесь, ощущая себя хозяйкой всего этого великолепия – до тех пор, пока она не поняла, что настоящей хозяйкой является вовсе не одна, а ее свекровь. С тех пор квартира больше напоминала девушке темницу.
Мона вздохнула и мысленно перенеслась в тот день, когда они с Ахмедом впервые провели ночь в супружеской спальне. За прошедшие три года многое изменилось. Она так и не смогла полюбить мужа – но это оказалось не самым страшным. В конце концов, Ахмед оказался вполне благонадежным человеком, да и виделись они не слишком часто. Главными проблемами Моны стали свекровь и отсутствие детей.
Квартира свекрови находилась в пяти минутах ходьбы от их жилища, и хамати не упускала возможности навестить невестку. Пока Ахмед не вернулся в Дубай, Мона не видела в этом ничего страшного. Уезжая, муж предупредил ее, что оставил матери ключи, – как он выразился, «на всякий случай».
– Мало ли что, – пояснил он. – Вдруг ты потеряешь свой экзепляр, тогда сможешь забрать копию у мамы.
Однако у свекрови было свое мнение на сей счет. Она взяла за правило приходить к невестке каждый день, порой с самого утра, и оставаться у нее до самого вечера. Когда Мона пыталась выразить своивозражения на этот счет, та искусно разыгрывала недоумение.
– Ты все равно каждый день дома, и заняться тебе нечем. А я обещала сыну приглядывать за тобой в его отсутствие.
Попытки воздействовать на свекровь через мужа также не увенчались успехом. Он мягко просил Мону не перечить маме.
– Она совсем одна на белом свете, – объяснял Ахмед. – Отец умер, я далеко, других детей нет. Понимаю, что мама перегибает палку… но постарайся ее понять. Я надеюсь, что вы подружитесь. Да и твои родные тоже могут приходить к нам в гости.
Моне оставалось лишь скрипеть зубами от бессильной злости. Ее собственная мать была слишком занята хозяйством, чтобы бывать у нее ежедневно; сестра еще училась в школе, у подруг тоже были какие-то дела. Кроме того, все они жили очень далеко от Моны, и дорога к ней по каирским пробкам обычно занимала несколько часов. Но даже когда родные и друзья приезжали к новобрачной, свекровь умела испортить всем настроение. Она не ругалась, никого не выгоняла, и в общем не делала ничего особенного, – просто молча сидела в комнате и смотрела на всех недобрым подозрительным взглядом. Подруги старались побыстрее ретироваться, и вскоре вообще перестали сюда заходить: непринужденно общаться с Моной в такой обстановке было решительно невозможно. С матерью и сестрой своей невестки хамати была более дружелюбна; порой она могла выдавить из себя улыбку, но даже в этом напускном дружелюбии сквозила фальшь. А уж когда все расходились, свекровь не упускала случая обсудить гостей своей невестки.
– Что за легкомысленная молодежь, – ворчала она. – У девчонок одни мысли о женихах.
