Только позавчера вечером, после ужина, когда Анур уже расположился на ночлег, а он сидел на берегу крошечной речушки, его голову вдруг посетили занимательные мысли. Они появлялись у него уже не впервые после того короткого путешествия из Гелла в один из неприметных городков на юге – он даже не запомнил его название, вместе с двумя довольно молодыми учеными, у которых было странное, на взгляд Ретагора, занятие – они увлекались исследованием прежних времен. Они называли это историей. Много говорили, сначала между собой, потом, когда их споры доходили чуть ли не до драки, они переносили свое красноречие на своего проводника, пытаясь склонить его к своему мнению. А тот хотя и многое не понимал из этих разговоров, однако обладая прекрасной памятью и живым умом, по крайней мере, многое запомнил. Настолько хорошо, что даже спустя много времени после этого стал ловить себя на мысли, что думает о том, что же было раньше, как люди жили в те времена, о которых сейчас уже нет никаких точных известий, разве что изустные предания, доверять которым можно далеко не всегда. Вот и позавчера, глядя на убаюкивающую черноту ночи, он почему-то вновь размышлял на эту тему.
– Ни для кого не секрет, что люди верили во что-то и до Спасителя, – прервал он Харника. – Поэтому: почему бы не существовать где-нибудь какому-нибудь языческому храму со всеми реликвиями и амулетами?
Харник перевел глаза на него и кивнул.
– Верно. Поэтому вначале никто и не придал особого значения находкам.
– Вначале?
– Именно. До тех пор, пока не были найдены манускрипты и изображения. Первые были написаны на языке, нам доселе неведомом, – тоже, в принципе, ничего странного и удивительного. Но вот изображения…, – Харник закатил глаза и покачал головой.
– И что с ними такого? – спросила Арлетт.
– Представьте себе, что все говорило о том, что манускрипты очень древние, как и все остальное. Такой вывод очевиден. Но вот на картинках были изображены различные, как бы выразиться… персонажи и всевозможное сатанинское отродье именно в том виде, каком мы привыкли их изображать. Понимаете?
Ретагор сложил руки на груди, как всегда делал, когда вел серьезный разговор.
– Вы будете удивлены, дорогой Харник, но и здесь я ничего странного не вижу. Просто следует сменить причину и следствие и тогда…
Харник рассмеялся и чуть не захлопал в ладоши:
– Вы схватываете на лету! Верно. Проще представить, что это мы, наши изобразители позаимствовали эти персонажи из древних манускриптов для придания противникам Бога некие образы. Но и тут не всегда гладко. Дело в том, что наряду с привычными уже нам изображениями Сатаны, чертей и прочей нечисти, были там и те, которые монахи видели впервые. Почему их нет в наших древних летописях? Ни описаний, ни изображений? Откуда такая избирательность?
На некоторое время воцарилось молчание.
