руку, помогая подняться. Сама едва удержалась на ногах.
– Осторожней, осторожней! – воскликнул мужчина с камерой.
– А я бы снял всю эту сцену, – весело сказал мужчина, – и вставил бы в фильм.
Он подошел к женщине в шубе, взял у нее сумку, отошел, выходя из кадра.
Девушка стояла рядом с оператором. Что-то ему объясняла.
– Виктор, кассеты надо будет отвезти в студию и оставить в коробке с надписью «Мэри Хобсон в Москве».
Они продолжили съемку…
Авенир Степанович спустился в переход. Вышел на Тверском бульваре.
– Вот ведь, кто-то едет в Москву, возлагает цветы к памятнику Пушкина, кто-то снимает об этом фильм. Интересно, что это за люди? А он? Что может он? Даже не могу своим сотрудницам купить цветы к празднику 8 Марта.
Он все ещё был исполняющим обязанности директора музея Востока. Это состояние неопределенности его угнетало. Предыдущий директор уволился в начале осени прошлого года. Авенир Степанович согласился быть и.о., надеясь, что через месяц-другой станет директором. Но прошла осень, за ней зима, а приказа о назначении не было.
За это время уволились все молодые сотрудники и руководители трех отделов из пяти. Зарплату, если таковой можно было назвать ту смешную сумму, которую они получали, выдавали всего три раза.
«Хоть бы зарплату за январь выдали к празднику», – грустно подумал Авенир Степанович, ведь работать остались в основном женщины-пенсионерки и сотрудницы, которые беззаветно служили искусству.
Музей открывался в 11 часов, но сотрудники приходили кто к 10 часам, а кто к 9. Иногда и раньше, так как работы было много, а сотрудников становилось всё меньше и меньше. «Скоро вообще не останется ни одного. Интересно, кем тогда буду руководить?» Поймал себя на мысли, что он тоже приходит на работу задолго до открытия музея.
Наступал хороший день: прекрасный для первого дня весны. Хотя снег ещё не сошёл, по всему было видно – зима ушла.
Авенир Степанович прибавил шаг, поглядывал по сторонам, замечая признаки наступающей весны.
Проходя мимо скамейки, увидел лежащую на ней книгу. Книга была в мягкой белой обложке с рисунком в центре. Без надписей.
Авенир Степанович остановился. – Кто мог забыть ее? Чтобы читать книгу на скамейке – ещё холодно. А как иначе она здесь оказалась? Если не забыли на скамейке, значит, положили специально?
Подошёл к скамейке. Взял книгу. На обложке – герб Российской империи.
Открыл книгу: стихи! Ни фамилии автора, ни названия книги указано не было. Поискал номер страницы. Внизу стояла цифра 17. – Ага, – догадался он, – нет первых 16 страниц – первой тетрадки, как говорят типографские работники. Это книга с типографским браком, поэтому здесь и оказалась. Кто-то положил, чтобы не выбрасывать. – С любопытством взглянул на текст. Текст не пропечатался целиком. Многие строчки были нечитаемы. Но первая строфа была напечатана ясно. Прочёл.
Читайте неясные книги,
туманы
