вскочил и отпрыгнул в сторону Битый.
Это была неслыханная наглость – уворачиваться от шефа. И от предметов, запускаемых шефом, – тоже.
– Да ты что? – взревел тот, вставая. Стало видно, насколько велик его рост. Говорят, раньше, то есть намного раньше, он даже занимался баскетболом. – Ты… Ты… – остановился, не находя слов, хозяин кабинета.
– Ради тебя, шеф! – жался в дальнем углу подчиненный. – Убьешь – не узнаешь. Не просто говорят! Говорят те, кого он излечил!
– Это другое дело, – плюхнулся назад в кресло шеф. – Ладно… живи. Коротко. Ясно. Быстро. Ну?
– Опросили троих. На серьезе. Не туфта. Сейчас здоровы. А по историям болезней – были… ну, в общем, уже.
– Кто с историями?
– Сам смотрел.
– Знаток, твою!
– Вот фотокопии. Тоже сам сделал.
– Ладно. Вижу, подсуетился. Ну? В чем фишка? Почему он еще не здесь? Почему я его не вижу? И он меня? – вновь вкрадчиво поинтересовался шеф.
– Есть, есть фишка, – затараторил Битый. – Типа только там какая-то целебная вода есть…
– Так набери цистерну и сюда, с этим…
– Она в течение четверти часа действует. А надо несколько сеансов.
– Да, даже на ракете… И что еще?
– Ну… не всех он лечит.
– Это не про меня.
– Помните Жанночку? Отказал. Этому… силовику… не к ночи будет помянут, тоже отказал.
– Ему то за что?
– Не знаю. Он же не рассказал. Как бы не успел.
– Если он мне попробует отказать, если только заикнется, то уже сам не успеет объяснить, почему. Едем!
– Шеф, это… э-э-э… за Уралом!
– Тогда летим! Немедленно! С собой группу. Побазарим, если пойдет в отказ. А ты, – обратился он к вошедшей жертве кресла, – молись, чтобы я вернулся в хорошем настроении. Пока остаешься за Битого…
– Вот так, вот так и вот так. А теперь беги. Ну не бойся, уже не больно! – девушка отпустила белку и та рыжей струйкой брызнула по стволу дерева. А целительница, проводив ее рассеянным взглядом, перевела свои васильковые глаза на небо, на высокие облака, а затем откинулась на мягкую траву и, улыбаясь, задремала. Но очень скоро она резко вскочила на ноги и опять долгим взглядом уставилась в небо, – туда, где, озабоченно гудя, нарезал инверсионный след самолет. Что-то напоминал этот гул, чем-то тревожил. Но что? Но чем? Она не смогла вспомнить и тихонько заплакала. Гулявший на полянке ветерок, казалось, сочувствовал ей и ласково поглаживал челочку со странной седой прядкой.
– Почему? Почему? Почему? Почему? – повторяла она без остановки.
Выбившись из сил, девушка вновь легла на траву и теперь уже спокойно стала рассматривать теряющий резкость след самолета. Солнце начало цепляться за верхушки деревьев, и на поляну выползли тени, когда она всхлипнув, поднялась, взяла корзинку с какими-то травами и пошла по едва приметной тропинке. Через хороших полчаса тропинка превратилась в довольно утоптанную дорожку,
