и молитесь, чтобы вам не отказал Господь в милости своей.
– Святой отец, но мой ребенок… Я боюсь, что…
– Оставайтесь. И заходите уже. Прямо сейчас. Остальные можете подождать вон на той полянке. Там и скамьи, и костер скоро разведут. А лучше – вон, в часовенке молитесь.
– Дитя мое, сегодня с нами побудет отец Арсений. Он приехал издалека подивиться чудесам, которые Господь являет в этой пещере, – сказал отец Георгий, обращаясь уже к девушке.
Фигура в капюшоне молча поклонилась.
– Теперь пора. Что у него, сестра моя? – обратился отшельник к матери ребенка лет восьми, лежащего на сколоченной деревянной кровати.
– Врачи говорят… врачи говорят… – разрыдалась мать, из суеверного страха не решаясь назвать болезнь ее именем.
– Хорошо, сестра моя. Не надо. Становись вот здесь на колени и молись! Умеешь хоть?
– Выучила. Специально выучила.
– Это похвально. Только молись с душой и Бог услышит.
Отшельник подошел к кровати, наклонился к ребенку. Подозвав закутанную в плащ девушку, покропил ребенка водой из какого-то странного сосуда, затем воздел над ним руки, а ассистентка прикоснулась своими ладошками к широким кистям отшельника. Вскоре над ребенком появилось сияние, лучи которого исходили от рук целителя. Закрыв глаза, он молился. Видимо, молилась и закутанная фигура – был слышен тоненький шепот. Сияние разгоралось все ярче, молитвы становились все истовее. Мать больного ребенка прервала молитву и со страхом посмотрела на эту странную пару. И в этот же момент ассистентка начала медленно оседать. Погасли и удивительные лучи.
– Ты зря прервала молитву, – сурово обратился отшельник к все еще стоявшей на коленях женщине. – Но Господь милостив. Твоему сыну теперь ничего не грозит, завтра он будет совершенно здоровеньким. Бога благодари, не меня! – оторвал он руку от губ разрыдавшейся женщины. – Иди с миром! А следующий пусть заходит через четверть часа.
Когда женщина унесла ребенка, брат Георгий отвел полубесчувственную девушку к стене пещеры, уложил на низенькую кроватку и завозился с чем-то в темноте. Затем скрипнули петли, и откуда-то сверху полился лунный свет.
– Ну вот, видел? – обратился отшельник к отцу Арсению. Но тот молчал, разглядывая открывшееся личико.
– Совсем молодая, – закончил он свои наблюдения. – И ты уверен, что этот ребенок…
– Да, она его исцелит. Можно было бы и сегодня. Она сейчас придет в себя. Но… не будет… той… торжественности.
И действительно, очень скоро целительница пришла в себя. Арсений увидел вдруг, как холодным голубым льдом блеснули ее глаза, и почему-то вздрогнул. Но лед сразу растаял. А может, он вообще почудился священнику.
– Ой, вы извините, что я… Но у меня всегда так, когда им больно. И когда надо все делать быстро. Но я сейчас, я уже… – она, все еще пошатываясь, села и повернула к лунному свету лицо с широко раскрытыми глазами.
А затем… Затем все повторилось.
