достигнутое. И очень удивлялись нашей печали. Да… Люди очень стандартны в своём отношении к собакам. И не только…
Отдельные людишки начала восьмидесятых, разгорячённые пропагандой того времени, что собаки «всё мясо в стране съели (и помогали им в этом военные)», зачастую вели себя неадекватно. Когда мы выходили гулять, бабки – «совесть двора», постоянно сидящие на лавочке у подъезда – строили ему рожи, издавали мяукающие звуки и даже присаживались, как будто хотели в туалет, что-то изображая. Наш дог гордо проходил мимо, не реагируя на провокации. Мне при этом вспоминался один знакомый молодой собачник, который на ругань очередной активной женщины – мужчины, как правило, к таким делам индифферентны – по поводу его гуляющей по парку вольно и без намордника боксёрихи обычно отвечал: «Да что Вы, у неё же зубков нету». И если женщина на это грубо реагировала, тихо цедил: «Дура ты, бабка. Потому и не растёшь». Звучало это для моих ушей как-то не очень. Но забавно. И в момент встречи с «совестью двора» очень хотелось сказать какую-то грубость, но я сдерживался. Это же не их вина, а скорее – беда.
Пёс, как и все собаки моей жизни, понимал многие человеческие слова. Жена, уходя в магазин, обычно говорила: «Джим, я иду в магазин и обязательно тебе что-то принесу». Тогда Джим, перегораживающий обычно дверь своим мощным корпусом, не желая расставаться с нами ни на минуту, делал шаг в сторону. Приходя из магазина, жена ставила пакет молока или что-то другое на холодильник и говорила: «Это для тебя». Собака садилась и как загипнотизированная смотрела на этот предмет, спокойно ожидая, даже долгое время, пока не получала его содержимое. Под его столик с отверстием для миски мы всегда клали газеты. Редко можно встретить породу, которая ела бы так грязно. У догов и других догообразных собак губы переходят в висящие брыли, через которые любая жидкость – и не только – льётся, как из ведра.
Однажды, придя из магазина и разбирая сумку, жена временно положила кусок сливочного масла, около килограмма, завёрнутый в плотную вощёную бумагу, на подоконник и занялась раскладыванием купленного по полкам холодильника. Когда обернулась, масла на подоконнике не обнаружила. Рядом сидел счастливый Джим и преданно смотрел в глаза. Нигде не было ни ошмётка бумажки. Видимо, он проглотил предмет целиком, вместе с «фантиком». В тот момент мы больше всего боялись, не будет ли псу плохо. Даже поноса не было.
Нечто подобное, но с последствиями, случилось, когда я заболел простудой. А врачи в то время советовали все простудные заболевания лечить огромными дозами аскорбинки (аскорбиновой кислоты). Она продавалась в бумажках в виде порошка. Я разложил перед собой на стуле массу этих бумажных пакетиков и постепенно, по указанной врачами норме, проглатывал их содержимое. Джим усёк – ест. Значит, вкусно. И, когда я заснул, слизнул всё оставшееся. Конечно, вместе с упаковкой. Поначалу я не заметил пропажи. Но, когда по утру пред мои очи появилась его голова, вскрикнул от неожиданности.
