чтобы они ушли в комнату и не смущали подполковника.
– Я только что от Горбовского. Извини, если омрачил твой праздник.
– А что ты дохаешь, как чахоточный? – снова весело спросил Андрей.
Между делом он загнал в другую комнату не в меру любопытного Женьку.
– Да так… – Петренко решил не вдаваться в объяснения. – Тихая комната есть?
– Мой кабинет… О-о, Сашок, ты совсем никакой?
Андрей звонко шлёпнул Клавку по попе, с которой были уже наполовину сдёрнуты кружевные трусики. Она завизжала, оглянулась, увидела Петренко и сломя голову бросилась на кухню. Минц привалился лбом к стене, оклеенной моющимися обоями под бронзу. От него разило спиртным, и смоляные колечки волос прилипли ко лбу.
– Сашок, сам до унитаза дойдёшь, или тебе помочь?
Андрей хотел взять Минца под локоть, но это раньше сделал Всеволод Грачёв. Он был без пиджака, со сбившимся набок галстуком.
– Севыч, приведёшь его в чувство?
– С удовольствием – я в этом деле профессор. Пошёл, мудак! – Грачёв, закусив губу, пожал руку Петренко. – Извините за выражения… Ещё при ребёнке, козёл, развратом занялся! Шевели копытами!
И Всеволод, матерясь, кстати, при ребёнке, громко захлопнул дверь туалета.
– Пошли в твой кабинет, – предложил Андрею Геннадий Иванович. – Я тебе по-быстрому расскажу, в чём дело. К гостям меня не веди – некогда.
Озирский заглянув в гостиную, разбойным свистом установил тишину. Потом он объявил, что оставит гостей на полчаса; пусть они продолжают насыщаться и развлекаться. В ванной лилась вода, что-то звенело, и слышалась приглушённая брань.
Войдя в кабинет, Андрей достал из хрустального бара бутылку минеральной воды, налил по чашечке кофе, поставил на журнальный столик вазу с фруктами.
Потом подумал и спросил:
– Иваныч, ты коньячку не выпьешь? Армянского, а?
– А что? И выпью! – Петренко потёр руки. – Будь здоров и счастлив! – Геннадий поднял пузатый бокал. – Дай Бог нам справить ещё дюжину твоих юбилеев…
– Я и сам не прочь, – скромно потупился Андрей. – Спасибо на добром слове.
Он выпил коньяк и тут же пригубил чашечку кофе.
– Что там произошло? Раз тебя вызвали в выходной, значит, было зачем.
Распахнулась дверь, и Грачёв выпихнул в коридор Минца. Тот уселся в полукреслице, вытирая своими музыкальными пальцами мокрое лицо. Сейчас он был особенно похож на Али Мамедова, что и отметил Андрей. Петренко откровенно передёрнуло. Он ещё раз возблагодарил судьбу за то, что не является теперь начальником этого хлыща.
– Александр Львович, ты в состоянии выслушать меня сейчас? – осведомился подполковник, попивая кофе.
Минц пожал плечами и пригладил курчавые волосы.
– Можно и мне послушать? – спросил Грачёв, цепляясь плечом за косяк.
Он опустил намокшие рукава рубашки и похлопал по сырым
