жить через два года, через шесть лет… Роман с Ниной не заложен в смету его расходов, не значится в его ежедневнике… В выходные его исчезновению удивилась бы Светлана, в другие дни это не выполнимо из-за работы. И хлопотно. Не может он, от природы медлительный (даже зубы он чистил не меньше десяти-пятнадцати минут два раза в день, потому что задумывался), жить в таком темпе.
Внутренний запрет видеться с Ниной не вызвал поначалу никаких трудностей. Потом они увидались на квартире Нининой подруги (Пономареву показалось: надо объясниться), и все завертелось снова. Изредка они продолжали встречаться. Так было и в тот день, когда Светлана после работы решила отправиться в Дом книги: надеялась посмотреть что-нибудь новенькое. Нечасто она выбиралась в центр. С удовольствием смотрела по сторонам, на красивые витрины, рекламные щиты, на прохожих. И вдруг сквозь стекло кафе она увидела мужа в обществе незнакомой женщины. Они о чем-то говорили. Незнакомка сидела спиной. Светлана, как ни старалась, не смогла разглядеть ее лица. «Кто она?» ― гадала Светлана. Светлана прочла выражение Сашиного лица. «Ясно, это не деловая беседа. Вон как он на нее смотрит», – подумала Светлана. Ей стало страшно: «Хорошо, если он, смутившись, представит свою клиентку, сотрудницу… А если Саша обрадуется, что можно, наконец, поставить точку?» И Светлана прошла мимо. Даже не плакала, настолько была потрясена.
Вечером все было, как всегда. Пономарев вернулся домой около восьми. Светлана позвала его ужинать.
– Папа, я сегодня пятерку по английскому получила, ― сообщила Наташка. – Трудный текст перевела лучше всех в классе.
– Молодец, ― рассеянно ответил Пономарев.
– Что-нибудь случилось? ― спросила Светлана.
– Да нет, устал очень, ― отмахнулся Пономарев.
Голос у него был какой-то неестественный, фальшивый, как показалось Светлане.
– Ты давно не рассказывал о работе. Что строите сейчас?
– Пап, я бы хотела фирменные кроссовки, как у Трубачевой. Купишь? Еще я бы хотела новые ролики. И к ним кое-какие мелочи.
Дочь доела и ушла к себе. Главное она обсудила с родителями, а их взрослые разговоры ее не интересовали.
– Сейчас сядет слушать свою ужасную музыку, ― пожаловалась Светлана, но увидела, что Пономарева в кухне нет, то есть он сидит рядом, но не слышит жену, «выключился», «смотрит в свое окно», с видом на бульвар. И наверное, та женщина из Дома книги сидит на скамейке вместе с ним. Он говорит с ней, а Светланиных слов не слышит.
Действительно, муж никак не отозвался. Светлана вздохнула, убрала посуду в раковину, поставила чайные чашки. Ужинали в полной тишине. Пономарев, как обычно, держал в руках книгу. Затем вежливо поблагодарил и ушел в кабинет. Светлана стала мыть посуду. Она особенно тщательно водила губкой, как будто надеялась
