style="font-size:15px;"> – Это вчера, где ты сегодня шлялся, почему не явился по повестке?
Урмасу мгновенно стало нехорошо.
– Так сегодня…
– Седьмое июля, – насмешливо подсказал участковый, приподнимаясь. – Вот что, паренек… Завтра в двенадцать к Шишкову. И смотри за календарем, а то можем и под конвоем… И сегодня бы тебя достали, да жалко из-за такого сопляка машину гонять…
– И вот еще, – у самого порога сказал милицейский, Урмас подавленно следовал за ним, покорно проглотив «сопляка», – я разговаривал с твоей хозяйкой… характеризуешься неплохо, но баб больше не води…
Сказал, скользнул по нему черным нечитаемым взглядом и вышел…
«А круг, кажется, сужаться начинает…» – обречено подумал Урмас, повалившись на койку.
Отдохнуть не смог. В оконце деликатно стукнули, и немного позже вошел тщедушный пожилой мужичок в черном, тщательно отутюженном костюме. Его смуглое татарское лицо с черными неопрятными бровями излучало некоторое смущение и полную благожелательность.
– Здравствуйте, Гадий Алексеевич, – поднялся Урмас.
– Управился по хозяйству, уложил детей и думаю, к какому очагу приткнуться? – все это гость проговорил быстро, беспрерывно осматриваясь, и, без всякого сомнения, был сильно пьян.
Наступила томительная пауза, во время которой Урмас соображал, что бы такого сказать, ибо о своем соседе, который помог ему пристроиться к Лайковой, знал немного: его бросила жена с двумя дочками, работает он на довольно сложной должности в местном отделении Госбанка, и вид его совершенно не говорит о двух полученных им высших образованиях…
Гадий Алексеевич, тоже не найдя что сказать, махнул рукой и вытащил мутную бутылку из-под лимонада, заткнутую газетным кукишем.
Урмаса передернуло, но, боясь поставить соседа в совсем неловкое положение, он вынес на стол два стакана и смущенно признался, что закусить нечем.
– Да ладно, – отмахнулся тот. – Ты чего мне не сказал, что голодаешь, мяса бы принес, сметаны, молока – у нас все дармовое… что-то из совхоза клиенты подвезут, что сам в сарае сделаешь… – выпил сразу, не дожидаясь Урмаса, который едва отпил глоток…
– Что новенького молодежь расскажет? – проговорил он, закуривая беломорину.
Все действия ему приходилось совершать очень тяжело, поскольку вместо левой руки у него был протез с металлическим крюком. В первый раз, когда он закуривал при Урмасе, тот попытался ему помочь, но нарвался на такой ненавидящий взгляд, что теперь лишь отворачивал глаза от его специфических движений…
– Слышал, че делается? Девчонка пропала… Тар-тары обыскали – нет. Где еще молодежь перед экзаменами пропадает? На дамбе, озеро наше местное, воды там по шейку. Вызвали аквалангисток из области – и туда. Говорят, сидела под водой на корточках, блузка на ней порвана, а полголовы страшенным ударом разрублено… Кто? Зачем?
Урмас
