style="font-size:15px;"> Не я бью – верба бьет. Через неделю Велик День…
Cемь деревянных посылочных ящиков, обклеенных штрих-кодами британской почты, стояли на беленом полу. Спереди они были покрыты тонким слоем снега, который моментально таял в теплом помещении и превращался в грязную лужу. Саша Залусская разрезала защитную пленку, потом долго срывала ее и засовывала в мусорный пакет. Наконец появились корявые буквы, написанные детской рукой по-английски: «Книги», «Одежда», «Стекло», «Странные вещи – Каро», «Бумаги мамы», «Люстра». Саша закурила, уселась на полу по-турецки и подумала о том, что эти коробки очень похожи на забытые в спешке прежним жильцом, а ведь все это было ее имущество. «Старею, – подумала она, – начинаю обрастать хламом».
Еще десять лет назад она могла уложить все в багажник «Вольво-740». Потом бывало, что все ее вещи помещались в одном кожаном рюкзаке или их могла заменить кредитная карта в кармане. А сейчас ей тридцать шесть лет, и у нее семь небольших контейнеров, набитых до краев. А сколько еще коробок осталось в Шеффилде? Подписанных, тщательно обернутых пленкой. Перед самым отъездом она решила, что не будет перевозить их в Польшу. С таким количеством вещей убегать было трудно.
Ключи от квартиры она получила сегодня утром в киоске Гданьского аэропорта, вместе с картой, на которой был обозначен маршрут, и листком с надписью мелким почерком:
«Хорошей новой жизни! Д.» Она никогда не видела мужчину, который сдал ей квартиру. Объявление нашла на сайте Гамтри. Двухэтажный дом в стиле модерн, 1910 года постройки, на улице Королевы Ядвиги, всего в трехстах метрах от пляжа. Квартира располагалась на втором этаже и была двухуровневой. С хозяином они связались через скайп, он показал фотографии. Сто двадцать метров вездесущей белизны, со стеной огромных окон, выходящих на тихую улочку. Старые, хорошо сохранившиеся доски на полу, открытые беленые кирпичи на стенах. До пирса всего три минуты, включая спуск по ступенькам. Даже не верилось, что в Польше есть такие квартиры. Она сразу согласилась, хотя можно было и поторговаться. Хозяин очень обрадовался и дал координаты сводного брата.
От него Саша больше узнала о хозяине. Гениальный фотограф, кажется, погряз в долгах. Значит, тоже беглец. Свои вещи он раздал знакомым. Спросил, нравится ли ей что-нибудь. Она попросила оставить кухонные приборы, светлую софу из «Икеа», старый стол из нелакированного дерева и красный комод с выдвижными ящиками. Туда отправятся «странные вещи» ее дочери, Каролины. Рядом с куклами Барби и пастельных оттенков единорогами там были разукрашенные шкатулки, стеклянные шары из разных городов и предметы католического культа: крестики, фигурки, иконки, четки. Ее дочь обожала все это, причем чем более безвкусными были вещицы, тем больше они ей нравились. Светящиеся Богоматери принимали участие в играх наряду с единорогами и плюшевыми пони. О маленьком Иисусе заботились Мерида и Кен, четки и медальоны Каролина носила, как бижутерию. Сашу поначалу это беспокоило, но потом она решила не обращать на это внимания.
– Для Каролины Бог – это
