выбрался из лодки и помог Аноре спрыгнуть на землю. Достав чемоданы, он положил руку на её плечо, призывая посмотреть на открывшийся вид.
Перед Анорой расстелились необъятные земли плантации. За ней располагалась площадь, предназначенная для отдыха хозяев дома. И сам дом. Внушительная двухэтажная постройка из белого камня, а за ним выглядывала конюшня и домики для домашних слуг.
– Ты здесь работаешь? – спросила изумившаяся Анора.
Эта плантация была не меньше целого графства в Ирландии!
– Я здесь живу, – улыбнулся с лёгким самодовольством Ален и, показав на стоящую рядом лошадь, добавил, – нас ждали.
Запрыгнув на лошадь, он подал руку невесте, предлагая сесть позади. Анора обвила его руками, прикрыв в удовольствии глаза, ощущая мощь его натренированного тела. Ален приударил лошадь, и они помчались через плантацию под свет взошедшей луны.
Глава 3
Анора лежала на мягких подушках и шёлковых простынях, вновь проживая в своих воспоминаниях прошедший день.
Когда они добрались до дома, к ним навстречу выбежала служанка – американка Сабрин. Ален представил ей невесту и поспешил в свой кабинет, на ходу сказав:
– Ты, наверно, устала. Сабрина отведёт тебя в спальню. Я буду спать в комнате напротив столько, сколько ты посчитаешь нужным.
Сабрина потянула Анору наверх, на ходу расхваливая её красоту, благородство жениха и радость по поводу предстоящего бракосочетания.
– Я думала, он никогда не женится! У него были поклонницы, и, скажу вам честно, их было не мало. Но в качестве жены Ален никого не рассматривал! А давно ли вы знакомы? На какой месяц решили назначить свадьбу?
Лежа в кровати, Анора представляла, какая ночь могла бы быть, окажись она в комнате Алена. И страстно хотелось оказаться там, но из последних сил она старалась сдержаться. И может не смогла, если бы не похитил её в своё ночное царство сон.
Ален, закончив с документами и счетами, поднялся на второй этаж. На цыпочках подкрался к двери Аноры и прислушался. Тишина. Должно быть спит. Тихо Ален зашёл в свою комнату и прикрыл дверь. Просторную спальню освещала только одна свеча, откидывая на мебель таинственные тени.
Ален раскрыл окно, придвинул к нему стул. Холодный ветер обдал тело, но не хотелось возвращаться в тепло. Ален закурил папиросу, вызывая в памяти губы и касания Аноры.
Никого прежде он не желал с такой страстью. Никто не пробуждал в нём желание окружать заботой. И никому он не хотел хранить верность. И Ален, казалось, был счастлив от принятого решения. Никто, кроме Аноры не смог бы занять место его супруги, быть возле него.
Утром Анора, как ей самой показалось, встала довольно рано, но, тем не менее, с улыбкой. Раньше она очень редко пробуждалась по собственной воле, всегда что-то будило. А этот дом такой огромный, что можно хоть кричать
