за несколько часов откровенности.
– Вроде пока держимся! – бросил капитан юноше. – Ну что, попробуем подойти к Гаете?
– Не стоит и пытаться, – отвечал Паоло. – Нас несет прямо к Палермо, и мы окажемся там скорее, чем пароход в погожий денек, если только…
– Если только не потонем прежде, – закончил за него капитан и добавил, увидев, что буря усиливается: – Если дотянем до Палермо, это будет настоящее чудо…
Мистраль крепчал с каждой минутой и вскоре достиг той степени свирепости, когда утесы на суше и корабли на море становятся для него не более чем соломинками.
– Раньше чем завтра не кончится! – прокричал капитану Паоло.
С того момента, как гроза усилилась, они почти друг друга не слышали; стоял такой шум, что слова растворялись в нем, едва слетали с губ.
Вцепившись в ту или иную снасть, моряки думали лишь о том, как бы за нее удержаться.
Качка была столь сильной, что бушприт едва ли не каждую секунду целиком исчезал под водой.
Волны с грохотом разбивались о корабль, образовывая нависающие своды.
Иногда судно, прибитое к воде давящим на него ветром, врезалось носом в волну вместо того, чтобы ее преодолеть, рискуя вмиг затонуть; иногда порыв ветра подхватывал его на самой вершине водной горы, на которую ему удавалось счастливо взобраться, и выбрасывал из моря; иногда оно проскакивало между двумя волнами, всем своим весом приземляясь в возникавшую между ними узкую, но глубокую борозду, и тогда одна из волн обрушивалась на носовую часть корабля и полностью ее заливала.
Команде с трудом удавалось противостоять морской стихии, которая разбивала реи и сотрясала мачты.
Часы текли за часами, медленные и смертельные: ситуация была ужасной.
Передохнуть, спуститься в каюту в поисках укрытия не представлялось возможным; в любую минуту корабль мог пойти ко дну, и все должны были находиться на палубе.
Каждый надел на себя спасательный пояс и приготовился к любому исходу.
В моменты продолжительных кризисов лучшие моряки зачастую слабеют, теряя мужество.
Морская вода, что омывает их тела, имеет химическое воздействие, стимулирующее вначале, но губительное при длительном контакте; она размягчает и раздувает ткани, подрывая жизненную силу.
Ослепляя и утомляя, беспрестанно хлещет и стегает по лицу ветер; килевая или бортовая качка вызывает расстройство желудка и действует на нервы, постепенно ослабляя человека и ввергая его в полнейшую прострацию.
Паоло держался молодцом.
Он хотел утвердиться перед маркизой, которая, дрожа от холода, чувствовала, как подступает страх.
Самые отважные женщины пасуют перед физическими опасностями, опуская руки.
Тот, кому в минуты таких кризисов удается вернуть им энергию, утешить их и защитить, получает полную власть над ними.
Паоло раз двадцать подходил к Луизе
