Верховным советам республик. Уже тогда Верховный Совет СССР был обречен на постыдную роль политического импотента, всецело зависимого от усмотрения амбиционных лидеров республик. Грубо была попрана воля избирателей как территориальных, так и национально-территориальных избирательных округов, поскольку избранные ими народные депутаты были лишены возможности представлять их в высшем органе государственной власти страны. А чтобы депутаты не очень роптали, им бросили кость – обещали сохранить их статус до истечения срока полномочий. Однако очень скоро, как мы увидим, и это обещание было нарушено.
А что же Горбачев? После того как его освободили от затворничества в Форосе и привезли в Москву, он не перестал быть пленником – теперь уже московским. Преисполненный чувства благодарности к своим «освободителям», наш крестьянский сын наивно полагал, будто Ельцин и его тогдашнее окруждение стеной встали на защиту своего Президента и сделали все, чтобы вернуть его к власти. В действительности же эти демократы спасали себя и меньше всего думали о том, как удержать у власти Горбачева. На первых порах он был нужен им, чтобы продемонстрировать единение, которое якобы было достигнуто в дни путча, показать, что путчисты не имели прочных корней в широких слоях общества. Но как только Горбачев согласился на все те назначения, которые продиктовал ему Ельцин, то есть выпустил власть из рук, он перестал быть им нужен. К тому же он был подвергнут унизительному перекрестному допросу в Верховном Совете РСФСР, где опьяненные победой «демократы» разговаривали с ним, как с нашкодившим школьником младших классов. По существу заговор пошел на пользу Ельцину и его команде. Как в таких случаях говорят, если бы заговора не было, то его нужно было бы выдумать.
А теперь и о самом так называемом заговоре, его корнях, причинах и следствиях. Прежде всего, нельзя утверждать, будто заговорщики действовали за спиной Горбачева. Никто, в том числе и сам Горбачев, не отрицает того, что они пытались убедить его в необходимости чрезвычайных мер и осенить их президентским указом. Если бы Михаил Сергеевич на это решился, легитимность этих мер не вызывала бы сомнений. Во всяком случае, Михаил Сергеевич был куда более в курсе намерений заговорщиков, нежели тогда, когда в Беловежской пуще, действительно за его спиной, подписывали соглашение о создании СНГ, которое изначально было направлено на ликвидацию Союза, а следовательно, и на отстранение Президента СССР от власти. Если бы у Михаила Сергеевича хватило воли и политической решимости санкционировать чрезвычайные меры, то вполне возможно, что Союз удалось бы спасти. С облегчением вздохнули бы и наши западные партнеры, которые, возможно, для приличия и поморщились бы, но были бы чрезвычайно рады тому, что ядерная кнопка по-прежнему находится в одних руках и им не грозит образование на территории Союза множества государств с непредсказуемыми Хусейнами. Чрезвычайные меры отрезвили бы любителей разжигать межнациональные конфликты. Интересная деталь – как только о введении
