достаточно видную роль. Во всяком цивилизованном обществе после такого заявления подследственный (особенно если речь идет о бывшем Председателе парламента) должен быть немедленно освобожден, ему должны быть принесены извинения, возмещен материальный и моральный ущерб. То, что у нас этого не происходит и, по-видимому, не произойдет, еще раз подтверждает, как далеко нам до демократического правового общества и государства. Трагизм Лукьянова как политического деятеля, ученого и человека состоит в том, что он явно переоценил силу закона и права, сбросив со счетов, что ныне у нас правит бал не закон, а власть толпы. То, что Лукьянова до сих пор держат в «Матросской тишине», вызвано, на мой взгляд, двумя факторами: во-первых, сведением счетов и, во-вторых, желанием обезопасить себя от более сильного конкурента. Расправа над ним – одна из позорнейших страниц периода перестройки.
Не могу не поделиться здесь впечатлением о встрече с Анатолием Ивановичем, состоявшейся до принятия в первом чтении Основ гражданского законодательства. Анатолий Иванович вызывал меня главным образом для того, чтобы выяснить, готовы Основы для принятия в первом чтении или нет. Без каких бы то ни было колебаний я ответил на этот вопрос утвердительно. Принятию Основ Анатолий Иванович придавал исключительно большое значение, считая, что они помогут сохранению и упрочению единого экономического пространства в масштабе Союза. Помнится, он сказал:
– Удастся сохранить единое экономическое пространство – сохраним Союз. Не будет единого экономического пространства – не будет и Союза.
Во время этой встречи Анатолий Иванович очень тепло говорил о Михаиле Сергеевиче Горбачеве. Я понял, что Горбачев составляет наиболее важный пласт его жизни. Говорил он и о трудностях, связанных с руководством Верховным Советом, но говорил без какого бы то ни было озлобления, а, напротив, подчеркивал, что Верховный Совет заметно вырос и стал куда более профессионален. Вскользь Анатолий Иванович обронил:
– Может быть, зря я во все это ввязался?
Сейчас эти слова звучат в какой-то мере пророчески, во всяком случае, гораздо лучше понимаешь, какой тревогой они были проникнуты.
Из беседы, которая длилась около часа, я вынес совершенно твердое убеждение: в лице Анатолия Ивановича мы имеем очень крупного политического деятеля, по-настоящему обеспокоенного судьбой Отечества и готового служить ему не за страх, а за совесть. Тем горше становится при мысли, какая судьба его постигла.
Простить себе не могу, что у меня не хватило мужества и решительности открыто выступить в защиту Анатолия Ивановича, когда над ним готовилась расправа, используя свое положение члена Комитета конституционного надзора. Хотя и с опозданием, делаю это сейчас.
А. И. Лукьянов глубоко верил в то, что именно с помощью Советов мы сможем радикально преобразовать всю нашу общественно-политическую систему. Эта идея
