если они не были оспорены подозреваемым, его защитником, потерпевшим или его представителем (п. 1 ч. 3 ст. 2265); не допрашивать лиц, от которых в ходе проверки сообщения о преступлении были получены объяснения, за исключением случаев, если необходимо установить дополнительные, имеющие значение для уголовного дела фактические обстоятельства преступления, сведения о которых не содержатся в материалах проверки сообщения о преступлении, либо необходимо проверить доказательства, достоверность которых оспорена подозреваемым, его защитником, потерпевшим или его представителем (п. 2 ч. 3 ст. 2265).
Данная норма закона придает материалам проверки тот юридический статус, что и доказательствам, ликвидируя различие между процессуальными и внепроцессуальными средствами получения имеющей значение для дела информации. Таким образом, институт допустимости доказательств утрачивает свое значение и лишается той центральной роли, которую он играет в процедуре уголовного судопроизводства. Следствием этого является и юридическая ничтожность института возбуждения уголовного дела, что порождает немало вопросов. В частности, подлежит ли уголовной ответственности лицо, давшее заведомо ложные объяснения в ходе проверочных действий. Как известно, ст. 307 УК РФ, устанавливающая ответственность за заведомо ложные показания, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод, не относит к числу субъектов данного состава лиц, дающих объяснения в ходе доследственной проверки.
Дознаватель также вправе не назначать судебную экспертизу по вопросам, ответы на которые содержатся в заключении специалиста (правда, этот запрет имеет ряд исключений, в частности случаи обязательной экспертизы, предусмотренные ст. 196 УПК. При этом, указывается в п. 4 ч. 3 ст. 2265, дознавателю представляется право не производить иные следственные и процессуальные действия, направленные на установление фактических обстоятельств, сведения о которых содержатся в материалах проверки сообщения о преступлении, если такие сведения отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ.
Но материалы проверки тем и отличаются от доказательств его, не облаченных в процессуальную форму, т. е. не обладают свойством допустимости.
Сказанное приводит к выводу о существенном ограничении (если не полной ликвидации) действия презумпции невиновности. Ее место занимают, с одной стороны, позиция обвиняемого («согласие с предъявленным обвинением»), а с другой – чрезвычайное облегчение бремени доказывания, лежащего на стороне обвинения.
Право обвиняемого не доказывать свою невиновность также нуждается в толковании, учитывая наличие альтернативной модели уголовного судопроизводства. Согласие обвиняемого с предъявленным обвинением может войти в противоречие с теми доказательствами, которые все-таки имеются. Например, потерпевший утверждает, что преступление совершило другое лицо, и для проверки его показаний требуется более обширное исследование
