Давай сходим по магазинам?
С моей дряхлой бабулей ходить по магазинам? Ну уж нет.
Мой последний поход был…
Я покачала головой, показывая свою непреклонность:
– Я собираюсь делать уборку сегодня. Займемся шопингом в другой раз, бабушка.
Я поднялась по веревочной лестнице на чердак, зная, что это уютное помещение станет для меня тем самым местом, где я смогу спрятаться от бабули и заботливого брата. Щелкнула включателем и испытала облегчение, когда тусклый свет разлился по пыльной комнате, затерявшись среди сломанной мебели, старых, никому не нужных сундуков и прочего хлама, который поможет мне отвлечься. Должен помочь.
Я взяла первую попавшуюся коробку, лежащую на горе трухлявых книжных томов по кулинарии, которые к счастью не попали в руки тети Энн, и приоткрыла ее, в надежде, что не наткнусь на паучье гнездо, или еще какую-нибудь гадость.
Черно-белые фотографии с незнакомыми лицами, к которым я тут же потеряла интерес. Бабуля говорила, что ее троюродный дедушка по материнской линии, – тот, который построил этот дом, – продал свою дочь за деньги богатому помещику. Его меркантильное лицо – не то, на что я хочу смотреть сегодняшним утром. Если бы папа заявил однажды, что собирается отдать меня замуж за какого-нибудь богатенького болвана я бы сошла с ума.
Я опешила, застыв вместе с коробкой с фотографиями. Впервые за этот год я подумала об отце и не испытала обжигающей боли. Наверное, все дело в том, что я забыла, что они…
Я резко присела на корточки и до боли зажмурилась, чтобы предотвратить слезы, но шансов сдержать их не было. Они градом покатились по щекам к подбородку, обжигая, покалывая воспаленную кожу.
Не раскрывая глаз, я опустилась на пол и отложила коробку с фотографиями в сторону.
Все хорошо, Скай. Все хорошо. Ничего страшного, что ты плачешь. Ничего страшного.
От беззвучных слез заложило уши, но внезапно я услышала нечто; распахнула слипшиеся от слез ресницы и в замешательстве стала оглядываться.
Шаг, шаг, шаг.
Я не на чердаке.
Я в лесу.
Шаг, шаг, шаг.
Сердцебиение участилось, как только я поняла, что происходит. Я вновь сплю. Вот только теперь наблюдаю все из ее тела – из тела девушки как две капли воды похожей на меня саму. Над моей головой проплывала пухлая луна, цепляясь за покореженные ветви деревьев, под босыми ногами чувствовалась холодная земля, покрытая опавшей листвой, влажной и терпко-пахнущей.
Девушка замерзла. Я замерзла.
Веревка, которой за спиной были связаны мои руки, на ощупь была как сталь, покрытая коркой льда. Одеревеневшими от холода пальцами я попыталась сдвинуть веревку, но безуспешно.
Девушка тоже пыталась; она чувствовала, как лед впивается в кожу, как тело замерзает клетка за клеткой от кончиков пальцев ног до корней волос. Тоже испытывала животный страх, когда ее словно скотину вели на убой.
