и с изяществом заказал себе кофе жестом руки, которую тут же уловил официант.
– Только старые, которые требуют катологизации.
– Вот как? И не говорил, кто его новая вдохновительница? – протянул мужчина с улыбкой, настолько обольстительной, что дрогнуло бы любое женское сердце.
– Простите? – мне требовались разъяснения.
– Да это я так, не обращайте внимания, – махнул он кистью со сверкающим кольцом.
– Он, кажется, собирается рисовать Венецию.
– Венецию? – поморщился Габриэль.– Зачем это ему?
– Странный вопрос. Этот город вдохновлял ни один десяток людей творческой профессии.
– Он двадцать лет тут прозябает и не вдохновлялся им. Скорее, он в Венеции все больше погружается в свое депрессивное состояние.
– У Леонардо депрессия? – удивилась я.
– Художники все меланхолики!
– По Вам не скажешь, – пошутила я и улыбнулась.
– Поэтому, я плохой художник.., – глотнул мужчина ароматный кофе и немного сощурил глаза от яркого солнца, неожиданно ударившего.– Не могу не наслаждаться жизнью и обожаю деньги.
– Картины принося Вам доход? – искренне удивилась я и готова была восхититься.
– Нет, у меня другой источник дохода. Картины – это отголоски моей прошлой жизни. Мама хотела, чтобы я стал художником. Пришлось закончить художественную школу, – пожал он плечами.
– Ну, Вы хоть ценитель?
– Только шедевров, стоимость которых свыше миллиона.
– Интересный подход. И как Вы дошли до такой жизни?
– В тот момент как понял, что на живописи я не заработаю, – вздохнул Габриэль и снова улыбнулся.
– А теперь Вы своей жизнью довольны? – чуть прикрыв глаза, взглянула я на собеседника повнимательнее.
– Не так, как хотелось бы.
Мы помолчали, улыбаясь друг другу. Он был привлекательным и довольно обходительным, но в нем была какая-то странность. Я никак не могла понять, что именно в нем сидит.
– Но для Вас бы я сделал исключение.
– В каком смысле? – хлопнула я глазами от неожиданного заявления.
– Я бы Вас нарисовал.
– Вы мне не по карману, – отшутилась я.
– С чего Вы взяли?
– Вы же сами сказали, что любите деньги.
Он засмеялся.
– Пойдемте, я Вам кое-что покажу, – настойчиво произнес он, вставая.
– Что покажете? – не поняла я.
– Пойдемте! Обещаю, с Вами ничего не случится, – он взял мою руку, и мне ничего не осталось, как встать и пойти за ним следом. Я поняла, что в нем странного: перед ним невозможно устоять.
Мы прошли какими-то дворами и закоулками, подошли к довольно обветшалому дому, очень старому,
