себе места днем, не спал ночами, только и рассматривая морскую даль, и думал о Ней.
И однажды, поздно ночью не в силах терпеть разлуки, нарушив обещание, раньше намеченного срока пришел он в место тайное свиданий жарких. Войдя в грот, он начал оглядываться, не забыл ли чего. Ноги сами несли его к возлюбленной, сердце выпрыгивало из груди, глаза искали ее неистово, уши хотели слышать ее голос.
И что увидел рыбак? Отчего его глаза застыли в ужасе? Почему сердце бешено забилось? На камнях, переливаясь перламутром и холодно-голубым светом, лежит голубая змея. Орио не поверил своим глазам. Она была большая и лежала кольцом. На том самом месте, которое так любила его возлюбленная.
– Что это за чудовище? – подумал рыбак. – А что, если оно проглотило Мелузину, или просто напугало ее и заставило уплыть навсегда.
От ярости и ненависти к змее у Орио заболело сердце. Он поднял камень и приблизился к змее, чтобы убить ее. Змея подняла голову, и увидев рыбака, сразу же соскользнула в воду. Ушла глубоко и исчезла на дне, так, что ее света не стало видно. А над гротом стали звенеть колокольчики.
– О, коварный возлюблены! Что ты на делал! Теперь мне никогда не выйти на сушу, никогда не стать твоей женой! О, Орио! Что я тебе сделала, почему ты предал меня!?
Тут рыбак упал на колени и залился слезами.
– Прости любимая! Это мое истосковавшееся сердце привело меня к тебе! Разве ты не видишь, как я тебя люблю? Вернись!
– Это уже не возможно!
– Прошу, не оставляй меня! Я умру без тебя. Скажи, что сделать, чтобы ты вернулась?
– Я не могу вернуться. Теперь мне навечно суждено быть в обличии змеи! Почему ты не сдержал слово? Ах, Орио!
– О, Мелузина, не оставляй меня! – Орио заливался слезами, понимая, что он натворил.
7
Злачные места начались для меня с посещения какого-то местного тошнотворного притона. Мы с Габриэлем вошли в узкий проулок и стали спускаться вниз в подвальное помещение по каменной лестнице. Здесь было все слабо освещено и очень накурено табаком вперемешку с марихуаной. Я даже закашляла от омерзительного, спертого воздуха. Декор был необычным, но мебель красивой, и похоже, не дешевой. Заведение явно пользовалось спросом. Посетителей – не очень много, обстановка – почти семейной. Мы прошли мимо столиков с креслами, красивыми стульями, кое-где даже диванами, вглубь к фресочной стене, сели за столик. Мебель была пошловатой, но вполне в духе города: золоченая, с малиновой бархатной обивкой. Тусклый свет красных люстр создавал атмосферу интимности, тихие голоса за столиками подпитывали эту атмосферу. Все было как обычно в таких заведениях, и в то же время не как обычно. Веяло чем-то непонятным, где-то опасным и провокационным. Глаза распахнулись в удивлении, когда наткнулись на фреску и рассмотрели в подробностях сюжет.
– Они не настоящие, – сразу пояснил Габриэль.– У владельца был прекрасный вкус и любовь к живописи,
