медицинский осмотр, в ходе которого были сделаны анализы мочи и молока. Отобранным кормилицам установили содержание в 150 руб.
Хотя императрица Александра Федоровна периодически сама пыталась кормить своего сына, основная нагрузка легла на отобранных специалистами кормилиц. Ими последовательно были: Александра Негодова-Крот (30 июля – 19 октября 1904 г.); Наталья Зиновьева (19 октября – 20 ноября 1904 г.); Мария Кошелькова (28 ноября – 3 января 1905 г.) и Дарья Иванова (с 8 января 1905 г.). Их частая смена была вызвана жестким контролем за состоянием грудного молока, поэтому профессор Д. О. Отт требовал от С. С. Защегринской все новых и новых кормилиц. В результате в ноябре 1904 г. «при дурной погоде и дороге» ей пришлось объехать деревни Царскосельского, Лужского, Петергофского уездов. Из этой поездки было привезено еще пять кормилиц, из которых четырех медики забраковали. Как писала С. С. Защегринская, «по желанию доктора Коровина вторично поехала на поиски кормилицы в Псковскую губернию», откуда было привезено еще четыре кормилицы. После трех осмотров кормилиц и их детей были отобраны две. Но доктора продолжали требовать «как можно больше кормилиц», поэтому в декабре 1904 г. она привозит еще 11 женщин из деревень, расположенных в пригородах Петербурга, из которых отобрали «для наблюдений» четырех кормилиц.
В письме на имя секретаря императрицы графа Я. Н. Ростовцева (4 января 1905 г.) Защегринская упоминает, в чем собственно заключались проблемы с кормилицами: первая кормилица цесаревича, Александра Негодова-Крот, была признана негодною в середине октября 1904 г. «вследствие зажирения молока».[608] Всего поиски и оплата труда кормилиц обошлись Министерству Императорского двора, с июля 1904 г. по январь 1905 г., в 5291 руб. 15 коп.[609]
Характерным примером традиционной связи царской семьи с первыми кормилицами была судьба Александры Негодовой-Крот. Поскольку эта крестьянка Каменец-Подольской губернии Винницкого уезда кормила наследника только около трех месяцев, ей была определена неполная пенсия в 100 руб. в год. Кроме этого, каждой из кормилиц по традиции собиралось весьма солидное «приданое». Негодовой-Крот были приобретены вещи более чем на тысячу рублей: кровать, две подушки, сорок аршин полотна, серебряные часы, полотенца и совершенно необходимый в деревне зонтик.[610]
Кормилица цесаревича Дарья Иванова в 1904 г. жила в поселке Елашки Маловишерского района. Ее выбрали из 18 молодых кормящих женщин. Предпочтение было отдано ей из-за ее спокойного, доброго и приветливого характера и грудного молока, отвечающего необходимым требованиям. Умерла Д. Иванова, по воспоминаниям односельчан, уже после войны, в 1947–1948 гг. Те несколько месяцев, которые она кормила цесаревича, так и остались для нее главным событием в жизни.[611]
Кто занимал должность лейб-педиатра при детях монархов
Вплоть до последней трети XIX в. функции педиатра при родившемся младенце традиционно выполняли лейб-акушеры и повивальные бабки. Затем «педиатрические» заботы переходили к придворному врачу, также по традиции
Там же. Оп. 1 (205/2653). Д. 88. Л. 20.
Там же. Л. 24.
Все последующие годы кормилица регулярно обращалась к императрице с различными просьбами: в 1905 г. она просит устроить своего мужа в Дворцовую полицию; в 1908 г., по ее ходатайству, Филиппу Негодову-Крот было предоставлено место сидельца в казенной винной лавке первого разряда в Петербурге в связи с болезнью ног. Для решения этого вопроса императрица через своего секретаря обращается к министру финансов. Просьба кормилицы была удовлетворена. Позже, учитывая высочайшее покровительство этой семье, Министерство финансов закрывает глаза на крупную недостачу в 700 руб. в винной лавке в 1911 г. В 1913 г. дочь А. Негодовой-Крот поместили в Петровскую женскую гимназию, и плату за ее обучение, 100 руб. в год, императрица приняла на себя, и так до бесконечности.
См. подробнее:
