еще жива, трогательно, не правда ли, – разрешила мне остаться в его доме, в этой необъятной кирпичной уродине, которая якобы построена Г. Х. Ричардсоном[3], а на самом деле всего лишь одним из его младших партнеров, подражателем, «принадлежащим к школе», как говорят музейные работники, характеризуя свои фальшивки. В Бруклайне[4] все «принадлежат к школе». Твидовые юбки, тупоносые туфли и жиденькие родословные. Жаль, что ты не знала Нэта, – газетная вырезка, которую я прилагаю, даст тебе лишь слабое общее представление, но ты не узнаешь, как он говорил, ел, спал, трахался и т. д. Встретимся ли мы когда-нибудь снова? Позвони мне как-нибудь, далекая моя красавица.
Во вложенном в конверт столбце некролога из «Бостон глоуб» – Натаниэль Тинкер III, 79, антиквар, благотворитель – было всего четыре-пять дюймов длины, но даже при этом из него можно было по крупице кое-что почерпнуть. Профессия Нэта обозначалась как советник по инвестициям; это, как предположила Александра, было другим способом сказать, что он манипулировал собственными деньгами и деньгами своих доверчивых друзей. Он состоял членом много чего: Сомерсетского клуба, Загородного клуба, Гарвардского бостонского клуба, Исторического общества Новой Англии, обществ по охране того-сего, попечительских советов Консерватории Новой Англии, Музея изящных искусств, больницы «Маунт Обурн», больницы Маклина, Новоанглийского дома малолетних бездомных и приюта «Пайн-стрит-инн». Все он делал правильно, делал все, что диктовали общественные и географические обстоятельства, а потом, лет в сорок пять, женился на Джейн Болячке, как называли ее Лекса и Сьюки, когда она им особенно докучала. Вообще же она была известна как Джейн Смарт, разведенная жена Сэма Смарта, который в высушенном виде висел в цокольном этаже ее фермерского дома в Иствике и щепотку которого она иногда добавляла в свое приворотное зелье для пикантности. Джейн, судя по всему, была эмоционально привязана только к двум вещам: к своей виолончели, на которой играла с неистовой сосредоточенностью, пугавшей окружающих, являя собой в эти моменты водоворот, грозивший засосать любого, и к своему юному доберман-пинчеру, гигантскому черному с желтыми пятнами разгильдяю и пожирателю стульев, по имени Рэндольф. Самая низкорослая и худенькая из трех ведьм и единственная, овладевшая мастерством летать, Джейн вдохновенно ринулась в возвышенную жизнь избранных кругов Бруклайна, Бостона и Кембриджа, которую открывали перед ней происхождение и богатство Нэта. Ее едкий, как кислота, акцент, ее остроносый профиль и злые сверкающие глаза цвета черепашьего панциря растворились в этих благовоспитанных кругах, как струйка бренди в густом, вяло булькающем соусе; но для остроты сохранилась ее невидимая изнанка, тьма, на которой она покоилась, жар и грязь, которые побудили дорогого двуполого Нэта Тинкера вынырнуть из окутанной удушающими материнскими заботами летаргии и жениться на разведенной женщине
