своеобразный культ сильной личности, ставит ее по ту сторону добра и зла»68.
Человек по ту сторону добра и зла, человек как самостоятельный источник моральных ценностей, сам решающий для себя, что справедливо и несправедливо. Истина проистекает из убеждений человека о том, что есть истина, как считает экзистенциалист Жан Поль Сартр69. В таких утверждениях звучит неприкрытая, болезненная мания величия человечка, мнящего себя «сверхчеловеком», поставить себя на место Творца. В этих утверждениях угадывается влияние Фридриха Ницше, чья моральная философия стала эпитафией для проекта Просвещения, дополнившая наш гуманистический бестиарий или зоопарк клеткой, в которую был помещен ubermensh (сверхчеловек).
Аласдер Макинтайр указывает, что «историческим достижением Ницше было более отчетливое, чем любым другим философом – определенно более отчетливое, чем у его аналогов в англосаксонском эмотивизме и европейском экзистенциализме, – понимание не только того, что казавшееся апелляцией к объективности оказалось на самом деле выражением субъективной воли, но и понимание природы проблем, которые встают при этом перед моральной философией»70.
Фридрих Ницше в своей работе «Веселая наука» с иронией проводит уничтожающую критику всем основным этическим концепциям модерна, не исключая и утилитаризм. Он замечает, что, если мораль представляет собой не что иное, как выражение воли, моя мораль может быть только тем, что создает моя воля. Ницше отбрасывает фикции и призывает заняться «очищением наших мнений и оценок и созиданием новых собственных скрижалей – и не будем больше корпеть над “моральной ценностью наших поступков”! Да, друзья мои! Пробил час отвращения ко всей моральной болтовне одних в адрес других! Моральное судопроизводство должно быть оскорблением нашему вкусу! Предоставим эту болтовню и этот дурной вкус тем, кому нечего больше и делать, как волочить прошлое пядь за пядью сквозь времена, и кто сам никогда не есть настоящее, многим, стало быть, очень многим! Мы же хотим стать тем, что мы есть, – новыми, неповторимыми, несравнимыми, полагающими себе собственные законы, себя-самих-творящими! И для этого должны мы стать лучшими выучениками и открывателями всего законного и необходимого в мире: мы должны быть физиками, чтобы смочь быть творцами в названном смысле…»71.
Действительно, эпитафия всей моральной философии модерна. Сверхчеловек отменяет рабскую мораль и становится сам источником нравственных предписаний, созидая новые собственные скрижали. Сам для себя. И таких источников столько же, сколько и «сверхчеловеков». Данный этический апокалипсис А. Макинтайр объясняет тем, что в секулярную эпоху модерна произошел отказ от аристотелевско-томистического понимания этики. «В основе ее лежат структура, которую Аристотель анализирует в “Никомаховой этике”. В рамках этой телеологической схемы существует противопоставление человека-как-он-есть и человека-каким-он-мог-бы-быть-если-бы-он-понимал-свою
