к своей папке, которую положила на софу.
– Я предприняла кое-какие исследования, – начала она.
«Ну и черт с ними», – подумала Наоми, протягивая руку еще за одним печеньем.
– Я ждала чего-то в этом роде, – сказала она вслух. – Должно быть, старые газетные статьи о процессе, верно?
– Да, в том числе и газетные статьи.
– Я могла бы дать тебе расшифровку стенограммы судебного заседания.
Пальцы Келси замерли на завязках папки.
– Расшифровку? – переспросила она.
– На твоем месте я обязательно попыталась бы ее достать. Стенограмма велась для судебного архива, чтобы впоследствии я не смогла бы ничего скрыть, даже если бы захотела.
– В прошлый раз я спрашивала, виновна ли ты, и ты сказала – да.
– Ты спрашивала, убила ли я Алека.
– Почему ты не рассказала, что на суде твой адвокат настаивал на версии о самообороне?
– А какая разница? Ведь в конце концов меня все же признали виновной. Зато теперь я заплатила свой долг обществу, поэтому – согласно существующей системе – я могу считать себя полностью реабилитированной.
– Значит, это была ложь? Обычная адвокатская уловка? Ты лгала, когда заявила, что стреляла в него, чтобы защититься от насилия?
– Присяжные тоже так подумали.
– Я спрашиваю тебя! – выпалила Келси, вспыхивая. – Скажи просто: да или нет?
– Отнять у человека жизнь никогда не бывает просто, какими бы ни были обстоятельства.
– И какими же они были в тот раз? Ты сама впустила его к себе в дом и пригласила в спальню.
– Я впустила его в дом, – ровным голосом уточнила Наоми. – А потом он поднялся за мной в спальню.
– Он был твоим любовником.
– Нет, не был. – Наоми спокойно налила себе чаю, хотя руки у нее были холодны как лед. – Он мог бы им стать… в конце концов, но я с ним не спала.
Она подняла голову и смело встретила взгляд дочери.
– Но присяжные не поверили и этому. На самом деле меня просто влекло к нему. Он казался мне очаровательным дурачком, безвредным и забавным.
– Но из-за него ты едва не подралась с другой женщиной.
– Я первая его застолбила, – с юмором отозвалась Наоми. – Считалось, что это он от меня без ума; таким образом, мне можно было флиртовать с другими, а ему – нет. Впрочем, к тому времени он мне уже надоел настолько, что я решила дать ему отставку. Правда, Алек этого не хотел… Короче, между нами произошла безобразная сцена, свидетелями которой стали слишком многие. – Она с горечью покачала головой. – Потом еще одна, уже наедине. Алек вышел из себя, он назвал меня… разными словами и в конце концов попытался добиться своего при помощи силы. Мне это не понравилось, и я велела ему убираться вон.
Она изо всех сил старалась казаться спокойной, но голос ее предательски дрогнул, когда воспоминания о той страшной ночи с новой
