и празднично-ярким.
Итак, решено: она будет учиться, будет изучать этот загадочный мир. И это, несомненно, поможет ей лучше понять мать.
Как и в прошлый ее визит, возле конюшен жизнь била ключом. Грумы прогуливали лошадей, шипела вода, вырываясь из черных резиновых шлангов, блестели мокрые лошадиные бока, работники сновали туда и сюда, держа в руках охапки соломы или катя тачки с прессованным сеном. Стараясь не замечать направленных на нее – и искоса, и в упор – взглядов, Келси переступила порог конюшни.
В первом же боксе она увидела конюха, который бинтовал переднюю ногу кобыле. Заслышав ее шаги, он поднял голову, и Келси невольно задержала шаг. Глаза мужчины были скрыты в тени под козырьком кепки, но видимая часть лица показалась Келси неправдоподобно старой, растрескавшейся, словно оставленный на солнцепеке кусок кожи.
– Простите, пожалуйста, вы не скажете, где мне найти мисс Чедвик?
– Выросла, малышка, да? – При помощи языка конюх переместил табачную жвачку за щеку и кивнул головой. – Я слыхал, что ты приезжаешь… Но-но, золотко, погоди-ка мочиться!
Келси потребовалась целая секунда, чтобы сообразить, что последнее замечание относится к кобыле, а не к ней.
– Что случилось с этой лошадкой? – спросила она. – Что-нибудь серьезное?
– Нет, просто маленькая растяжка. Она у нас уже старушка, но все еще норовит пуститься во весь дух при каждом удобном случае. Вспоминаешь те денечки, крошка? Она выиграла свою первую скачку, и последнюю тоже, и еще дюжину скачек в промежутке. Сейчас-то ей уже двадцать пять. Когда ты в последний раз видела ее, она была шустрой молодой кобылкой. – Конюх улыбнулся, обнажая редкие, желтые от табака зубы. – Нет, наверняка ты не помнишь ни меня, ни ее. Меня звать Боггс, я учил тебя кататься на пони. Небось уже забыла, как надо ездить верхом?
– Нет, я умею. – Келси протянула руку и погладила старую лошадь по морде. – Как ее зовут?
– Королева Ярмарки. Я зову ее Кори.
Кобыла негромко заржала, и ее большие карие глаза заглянули, казалось, в самую душу Келси.
– Да, она старовата для скачек, – задумчиво пробормотала она.
– И для племени тоже, – подхватил Боггс. – Кори у нас давно на пенсии, но ей все кажется, что она еще девочка, вот и начинает бить копытами. А если б я принес сюда седло, у нее уши сразу бы торчком встали.
– Значит, она еще может ходить под седлом?
– Если наездник справный попадется. А твоя ма чуть дальше, у случной конюшни. Как выйдешь, налево. Сегодня там большие дела творятся.
– Спасибо, э-э-э…
– Боггс. И добро пожаловать домой, дочка. – Он снова повернулся к кобыле, и его заскорузлые, мозолистые ладони мягко и бережно заскользили по лошадиным ногам. – Когда придешь в следующий раз, не забудь надеть ботинки.
– Да, пожалуй… – Келси в замешательстве посмотрела на свои мягкие итальянские
