style="font-size:15px;"> Он выпустил ее руку, сгреб со стола карты и поднялся.
– Увидимся утром. Если, конечно, ты не передумаешь.
«Достоинство, – напомнила себе Келси, – достоинство важнее гордости».
– Я вообще не думаю ни о чем, что могло бы иметь отношение к тебе, Слейтер.
– Ну конечно, думаешь. – Гейб наклонился к ней, так что в конце концов оказался лицом к лицу с Келси. – Я же предупреждал тебя: не блефуй, не то проиграешь.
Он вышел, оставив ее исходить па́ром над остывшей чашкой кофе. Жаль, подумал Гейб, что он не может позволить себе погрузиться в праздные послеобеденные фантазии. Его ждала работа.
Сразу по возвращении на ферму Гейб разыскал Джемисона. Он работал еще на Канингема, но, когда Гейб прибрал к рукам «Рискованное дело», ему без труда удалось убедить тренера остаться. И во многом это объяснялось тем, что сердце старого дрессировщика всегда принадлежало лошадям, а отнюдь не их хозяевам.
Джемисон был крупным, с большим, отвисшим животом пожилым мужчиной, любившим попить пива и плотно поесть. За свою жизнь он подготовил несколько поколений лошадей, многие из которых выигрывали скачки самого разного класса, однако никто, за исключением разве что его самых верных друзей, не смог бы поставить его на одну доску с Моисеем Уайттри.
Джемисон прибыл сюда из округа Керри еще младенцем, сопящим на руках у своей матери, и самые ранние его воспоминания были связаны с конюшней и с запахом лошадей, за которыми ухаживал его отец. Всю свою жизнь Джемисон занимался разведением чистокровных лошадей, сам оставаясь как бы в тени, и вот теперь, когда ему исполнилось шестьдесят два, он все чаще и чаще мечтал о том, чтобы стать владельцем собственной, пусть крошечной, фермы и собственного призового скакуна, который позволил бы ему удалиться от дел и уйти на покой.
– Привет, Гейб, – Джемисон отложил в сторону журнал учета кондиций лошадей и поднялся. – Я уже отправил Честного Эйба в Санта-Аниту, а Надежного – в Пимлико. Первый старт я уже пропустил… – он слабо улыбнулся. – Но я слышал, что у тебя возникли неприятности, и подумал, что ты захочешь повидаться со мной до моего отъезда.
– Сколько раз ты замечал, что Липски пьет на работе?
Никаких предисловий, никаких формальных приветствий или вопросов «Как дела?», подумал Джемисон. Не похоже это на Габриэла Слейтера. Сам он знал Гейба вот уже два десятка лет, но так и не разобрался в нем до конца.
– Дважды, если не считать сегодняшнего дня. На первый раз ограничился предупреждением и сказал, что, если подобное повторится, он у меня вылетит с треском. Но он хороший работник. Липски прикладывается к бутылочке, это правда, но он проработал на ферме больше десятка лет.
Джемисон бросил взгляд на перевязанную руку Гейба и вздохнул:
– Клянусь матерью, я и подумать не мог, что он попытается тебя порезать.
– На пьяниц нельзя полагаться, Джеми. Ты мое мнение знаешь.
– Да, конечно. – Джемисон со
