упитанный петушок с тонкими красными бровками и чёрным пятнышком на горлышке. Просто загляденье!
Я поднял птичку и оглядел со всех сторон. Бита чисто. Дробь прошла верхом – только несколько дробинок «зацепили» рябчика. Но и этого оказалось вполне достаточным. Главное – птица цела и не разбита дробовым зарядом, что, учитывая пять-шесть метров, разделявших нас, сделать было очень непросто. Бережно уложив рябчика в рюкзак и перезарядив ружьё, я отправился дальше. Пройдя больше километра и миновав стороной красивое широкое болото, разделённое сосновой грядой на два залива, я вышел на большую бревенчатую площадку.
Когда-то, лет десять-пятнадцать назад, на этом месте грузились лесовозы, разворачивались и ползли потихоньку наверх, к основной дороге, вывозя к узкоколейке плети строевого леса. Сейчас, правда, ничего здесь не напоминало о прежней бурной деятельности человека – только старая помятая цистерна из-под солярки неуклюже торчала из кустов. Люди ушли, забрав с собой почти весь лес, но тайга всё равно упрямо возвращалась и отвоёвывала себе всё, что было так грубо и нагло отнято у неё нерачительными и жадными до перевыполнения плана лесорубами.
Площадка проросла травой, побегами молодых берёзок и ёлочками в пару ладоней высотой. Теневой край платформы уже плотно затянут зелёным моховым покрывалом. Мох ярким бильярдным пятном выделялся на фоне полусгнившего дерева и притягивал к себе взгляд. И, о чудо, эту красивую полянку уже заняли! Десятки недавно народившихся миниатюрныхи пушистых ёлочек стройными рядами расчертили зелёное сукно. Они были очаровательны, как маленькие дети, такие же правильные в своей нетронутости и точёности силуэта. Я стоял, смотрел на них, – на этот «детский сад», и любовался.
И вдруг, в какой-то момент, они показались мне не малышами, а уже взрослыми и мощными деревьями. Настоящим еловым лесом. И мой сапог, стоящий между ними, уже был не моим сапогом, а ботфортом сказочного великана из детских историй братьев Гримм. И сам я великаном стоял в этих ботфортах, расставив широко ноги над еловым бором и, упираясь головой в облака, смотрел вниз с высоты птичьего полёта. Стало необычно хорошо, как в детстве, когда ещё так легко верилось в чудеса, когда Дед Мороз был реальным, Снегурочка тревожила своей красотой и маленькая железная дорога была полным воплощением счастья на земле. Особенно если прищурить глаза…
Прошло немного времени. С трудом оторвавшись от завораживающей картины, я поднял глаза и осмотрелся. Сразу за площадкой с миниатюрным ельником начинался нетронутый еловый остров – уже настоящий, без обмана, окруженный по краю молодым подлеском. Место перспективное – надо присесть и поманить подольше. Устроившись на обращенном к лесу краю помоста, я снял рюкзак, расстегнул куртку, выпуская жар от ходьбы, и затянул свою «рябушиную песню». Свистнул раз, через минуту – второй и сразу из леса раздалось ответное пение петушка. И так же, как в первом случае, певец,
