подумав, ответила Вика. – Я тебе верю.
– Правильно. Потому что он мне не нужен. Ты же помнишь того мужчину, который приезжал ко мне долгое время? Я бы никогда не променяла его ни на Птицу, ни на кого-либо еще.
– А может быть, [Птица] просто приревновал тебя?
– К кому? – не поняла я.
– К тому мужчине. Он видел вас вместе. Мы тогда у подъезда стаяли, прощались. Я не заметила злобы или какой-то перемены в нем в тот миг, когда вы, смеясь, вышли из-за угла, но это не значит, что [Птица] ничего не почувствовал. Возможно, именно в тот миг, увидев тебя с другим, он вспомнил то, что когда-то между вами было. И пережил это заново.
Я долго думала. Почему-то эта версия не казалась мне правдоподобной.
– Не знаю, – с сомнением я покачала головой. – Как-то за уши притянуто. А не лучше ли спросить у него самого?
– Да я его видеть не хочу, – судорожно выдохнула Вика. – Может, лучше ты? Ведь он точно к тебе что-то чувствует, раз…
– Мне это безразлично, – мрачным голосом прервала я ее. – Мне не нужны его чувства, будь они или нет.
– Ты… ты ведь все еще любишь… ну, Его? – последнее слово было сказано ей с такой выделительной интонацией, что было без надобности уточнять, кого именно она имеет в виду.
Я живо вспомнила Его седины на висках, ярко-голубые глаза, родинку над вопросительно-приподнятой бровью, шепот моего имени… Все это было вчера, не иначе. И парфюм, которым пахла моя кожа после каждого свидания.
– Вижу, что да, – ответила за меня Вика, утирая глаза и успокаиваясь. – Вечно мы, бабы, влюбляемся не в тех, в кого стоило бы… А потом страдаем.
– Угу, – еще мрачнее согласилась я, хотя в корне не была согласна с ее мыслью. – Да. Все так. И есть.
– И сколько уже прошло?
– Четыре, – отворачиваясь, ответила я.
– И как ты?
– А по мне что, не видно? – медленно оборачиваясь к ней, спросила я.
Она долго смотрела на мое лицо, каждый мускул которого трепыхался, как бабочка в паутине. Наверное, сравнивала свои ощущения с моей болью. Хотя моей боли ей не понять. Пока что.
Понимая, что сейчас скажу лишнее, я все же не смогла промолчать:
– С каждым месяцем становится только хуже. А должно быть наоборот. Внутри все гаже. Снаружи – все более привыкаю притворяться, будто все прошло. Иначе от меня все отвернутся.
– Прости, что задеваю тебя за живое. Просто… вы были такая странная пара. Со стороны как отец и дочь.
Заткнись, – чуть не вырвалось у меня, – не тебе судить!
– Вика. Иди. Решай свои проблемы и оставь меня. Надеюсь, ты убедилась, что я не собиралась отбивать у тебя парня.
– Еще как убедилась.
Вика поднялась и направилась к выходу.
– Вика, а ты любишь его?
– Теперь – уже нет, – твердо ответила
