развёл руками.
– В этом месте. Никогда Тень не значилась среди моих любимых культов. Гнездилище убийц и кого похуже. Иллюзии, обманы, предательства. Искарал Прыщ притворяется безобидным, но меня не проведёшь. Он нас явно ждал и рассчитывал на наше участие в каком-то своём хитроумном плане. Мы многим рискуем, задерживаясь здесь.
– Но, Маппо, – медленно произнёс Икарий, – именно здесь, в этом месте, будет достигнута моя цель.
Трелль вздрогнул.
– Я боялся, что ты так скажешь. Теперь тебе придётся мне это объяснить.
– Не могу, друг мой. Пока не могу. У меня есть лишь подозрения, не более того. Когда буду уверен, наберусь и смелости для объяснений. Можешь проявить ко мне терпение?
Перед внутренним взором трелля встало другое лицо, человеческое, худое и бледное, по которому ручейками текла дождевая вода. Тусклые серые глаза нашли Маппо, стоявшего за спиной у старейшин.
– Вы знаете нас? – Голос был сухим, как старая кожа.
Один из старейшин кивнул.
– Мы знаем вас как Безымянных.
– Хорошо, – ответил человек, не сводя взгляда с Маппо. – Безымянные, которые мыслят не годами, а столетиями. Избранный воин, – продолжил он, обращаясь к Маппо, – что ты можешь узнать о терпении?
Как грачи, взлетающие с трупа, воспоминания умчались прочь. Глядя на Икария, Маппо растянул губы в улыбке – так, что показались блестящие клыки.
– Терпение? Вот уж ничего другого к тебе проявить не смогу. Как бы там ни было, я не доверяю Искаралу Прыщу.
Слуга начал доставать из котла мокрые тряпки и простыни и голыми руками выжимать горячую воду из дышащей паром ткани. Глядя на него, трелль нахмурился. Одна из рук Слуги была до странности розовой, нежнокожей, почти юношеской. Другая более подходила пожилому человеку – мускулистая, заросшая жёстким волосом, загоревшая.
– Слуга?
Тот даже не поднял глаз.
– Ты что, язык проглотил? – продолжил Маппо.
– Похоже, – заметил Икарий, когда Слуга вновь не ответил, – он нас не слушает. Не сомневаюсь, что по приказу своего хозяина. Давай осмотрим этот храм, Маппо? Учитывая, что всякая Тень, скорее всего, донесёт эхо наших слов до ушей верховного жреца.
– Что ж, – проворчал трелль, поднимаясь, – и пускай Искарал знает, что я ему не доверяю.
– Он явно знает о нас больше, чем мы – о нём, – сказал Икарий и тоже встал.
Когда они вышли, Слуга продолжил выжимать воду из белья с каким-то диким наслаждением, так что на массивных запястьях набухли вены.
Глава четвёртая
В земле, где
Семь городов высятся в злате,
Даже у пыли есть глаза.
Когда выносили последние тела, вокруг уже собралась толпа пыльных, потных людей. Туча пыли неподвижно висела над входом в штольню с самого утра, с самого обвала
