по воспитанию и образованию в кибуце присоединяется к требованию отца – вернуть её в кибуц. Она ставит свои условия: не будет жить под одной крышей с Шиком. Ей предлагают хижину, сооруженную на ветвях эвкалипта.
Она живет между небом и землей. Поднимается и спускается по шаткой лестнице. Одежда, книги, посуда разбросаны по ящикам.
В хижине на крепких ветвистых лапах эвкалипта она уединяется с котенком, которого нашла в большом дворе кибуца. Её отличие от всех порождает по отношению к ней откровенную грубость. Что, в конечном счете, и привело к трагедии на сеновале кибуца Дгания Бет. Она должна отойти в сторону. Она будет себя защищать, не потому, что так воспитывалась и не умеет постоять за себя. Таково правило психологии: защищающий себя всегда будет виноват, даже если он чист и праведен.
Она считает себя потерянной. Общественное мнение настроено против нее. “Смотрите, до чего она довела своих несчастных детей!” – справедливо возмущается Рахель Каценштейн, возглавляющая комиссию по воспитанию и образованию. Нет у Наоми сил, чтобы заниматься нуждами детей. Никто ее не защищает. В столовой отец ее дочерей усаживается рядом с ней, пытаясь показать окружающим, что он владеет ситуацией. Она уходит, под осуждающие взгляды. В кибуце любят жалеть несчастных, особенно, человека со статусом.
“Дети несчастны из-за нее”, – проявляет милосердие Рахель Каценштейн. Все ее открыто обсуждают и осуждают. И вдруг в один из вечеров – неожиданность. Не все против нее, как она думала. Двое кибуцников, беседовавших у памятника жертвам Катастрофы европейского еврейства об общественной атмосфере в кибуце, не заметили ее. Один из них сказал другому: “Кибуц не в силах принять в свой коллектив такую умную девушку как Наоми. И что делают товарищи? За собственный провал платят ей недобрым отношением, унижают”.
В хижине на эвкалипте мысли ее улетают вдаль. Кровавые бои затихли. Все ее достижения в качестве связной в окопах и инструктора болгарской молодежи поблекли. Еще немного, и они будут начисто забыты. Не приспособлена она к жизни в коллективе. Неисправимая индивидуалистка, она не может мыслить одномерно, обдумывая, насколько каждый ее шаг полезен коллективу, который не терпит сложности, независимости, уклонения от общих правил. Еще более неприемлем коллективу распорядок ее дня, не совпадающий с общим.
Все чаще она сбегает в город – спастись от самой себя.
Вернувшись, замыкается в своем одиночестве. В светлые ночи она растягивается на скамейке в большом дворе кибуца.
Насекомые бегают по ее ногам. Над ней шуршат черными крыльями летучие мыши. В кибуце считают, что она сама совершает над собой суд. Нет ей радости от жизни. Она в отчаянии. Израиль исчез. Лотшин борется с трудностями жизни. А Наоми вообще вне мира сего.
Глава вторая
Старшая дочь Наоми была изумлена, застав дома вдову Элишеву Фурмански в объятиях отца Она набросилась с упреками на мать. Наоми ничего не ответила
