Что это у вас в руке?
– Записка от госпожи де Ментенон королю. Вы передадите ему, не правда ли?
– Конечно, мадемуазель. А как здоровье вашей госпожи?
– О, ее духовник пробыл с ней все утро; беседы его очень, очень хороши, но такие грустные. Мы всегда бываем печальны после ухода господина Годе. Ах, но я забыла, что вы гугенот, а значит, не имеете понятия о духовниках.
– Я не занимаюсь этими распрями и предоставляю право Сорбонне и Женеве оспаривать друг друга. Но, вы знаете, каждый должен стоять за своих.
– Ах, если бы вы только поговорили с мадам де Ментенон. Она сейчас обратила бы вас на путь истинный.
– Я предпочитаю говорить с мадемуазель Нанон, но если…
– О!
Раздалось легкое восклицание, шелест темной одежды, и субретка исчезла в одном из боковых переходов.
В конце длинного освещенного коридора показалась фигура величественной, красивой дамы, высокая, грациозная и до чрезвычайности надменная. Она не шла, а плыла, словно лебедь. На даме был роскошный лиф из золотой парчи и юбка серого шелка, отделанная золотистыми с серебром кружевами. Косынка из дорогого генуэзского вязанья наполовину прикрывала ее красивую шею. Спереди косынка была застегнута кистью жемчуга; нить из перлов, каждое зерно которой равнялось годовому доходу какого-нибудь буржуа, красовалась в ее роскошных волосах. Дама была, правда, уже не первой молодости, но чудная линия ее фигуры, свежий чистый цвет лица, блеск глаз цвета незабудок, опушенных густыми ресницами, правильные черты – все это давало ей право считаться первой красавицей и в то же время прослыть за злой язычок самой опасной женщиной Франции. Вся осанка, поворот изящной гордой головки, прекрасно посаженной на белой шее, были так обаятельны, что чувство восторга взяло верх над страхами молодого офицера, и, отдавая честь, он с трудом удерживал требуемый обстоятельствами вид непоколебимой твердыни.
– А, это капитан де Катина, – произнесла госпожа де Монтеспан с улыбкой, которой капитан предпочел бы самую кислую мину.
– Ваш покорный слуга, маркиза.
– Я очень рада, что нахожу здесь друга, ведь утром произошла какая-то курьезная ошибка.
– Очень сожалею о том, что слышу о ней, мадам.
– Это касается моего брата, де Вивонна. Просто смешно говорить об этом, но его смели не допустить к королю.
– На мою долю выпало это несчастье, маркиза.
– Как? Вы, капитан де Катина?! На каком основании?
Она вытянулась во весь свой величественный рост, а большие голубые глаза заискрились гневным изумлением.
– По приказанию короля, мадам.
– Короля? Ложь! Он не мог нанести публичное оскорбление моей семье! Кто отдал такое нелепое приказание?
– Сам король через Бонтана.
– Чепуха! Как вы смеете думать, что король решится отказать в приеме одному из Мортемаров устами лакея? Вам это просто приснилось, капитан.
– Желал, чтобы это было так, мадам.
– Но
