при этом каждая из них держала в руках по маленькой свечке, будто бы для чтения молитвенника, но, в сущности, лишь затем, чтобы король мог видеть их лица и мог знать, что душой они с ним. Может быть, тут было несколько людей, молившихся от чистого сердца и пришедших сюда добровольно; но поступки Людовика превратили французских дворян в придворных, светских людей и лицемеров, так что весь Версаль принял вид громадного зеркала, стократно отражавшего только образ короля.
По выходе из часовни Людовик имел обыкновение принимать просьбы и выслушивать жалобы своих подданных. Его путь лежал через открытую площадку, где обыкновенно и собирались просители. В это утро их было только трое – горожанин, считавший себя обиженным старшиной своей гильдии, крестьянин, у которого охотничья собака покусала корову, и арендатор, притесняемый своим феодальным хозяином. Несколько вопросов и короткий приказ секретарю покончили эти дела. Людовик, хотя был сам тираном, имел по крайней мере то достоинство, что настаивал на праве быть единственным деспотом в своем королевстве. Он уже хотел идти дальше, как вдруг пожилой человек почтенного вида, в одежде горожанина, со строгими характерными чертами лица, бросился вперед и припал на одно колено.
– Справедливости! Прошу справедливости, ваше величество! – крикнул он.
– Что это значит? – изумился король. – Кто вы и что вам нужно?
– Я – гражданин Парижа, и меня жестоко обижают.
– Вы, кажется, почтенный человек. Если вас действительно обидели, то вы получите удовлетворение. На что вы жалуетесь?
– У меня в доме расквартировано двадцать человек Лангедокских драгун под начальством капитана. Они едят мои запасы, тащат мое добро и бьют моих слуг, а в судах я не могу добиться удовлетворения.
– Клянусь жизнью, странно понимается правосудие в нашем городе, – гневно воскликнул король.
– Дело действительно постыдное! – заметил Боссюэ.
– Но нет ли какой особой причины? – вставил Лашез. – Я предложил бы вашему величеству спросить этого человека, как его зовут, чем он занимается и почему именно у него в доме расквартированы на постой драгуны.
– Вы слышите вопрос достопочтенного отца?
– Ваше величество, меня зовут Катина, я торговец сукном и принадлежу к протестантской церкви.
– Я так и думал! – вскрикнул придворный духовник.
– Это меняет дело, – произнес Боссюэ.
Король покачал головой, и лицо его омрачилось.
– Вы сами виноваты во всем, и от вас зависит поправить дело.
– Каким образом, ваше величество?
– Принять единственную и истинную веру.
– Я уже принадлежу к ней, ваше величество.
Король сердито топнул ногой.
– Я вижу, что вы достаточно дерзкий еретик, – вспылил он. – Во Франции
