окрик, кучер остановил лошадей, и из окна мелькнула белая ручка.
– Это госпожа де Монтеспан, самая гордая женщина во Франции, – шепнул де Катина. – Она желает говорить с нами. Повторяйте то же, что буду делать я.
Он пришпорил коня, подъехал к карете и, сняв шляпу, отвесил низкий поклон. Его спутник проделал то же самое, хотя довольно неловко.
– А, капитан! – сказала дама. Выражение лица ее было не особенно любезным. – Мы опять встретились с вами.
– Судьба благоприятствует мне, мадам.
– Только не сегодня утром.
– Совершенно верно. Мне пришлось выполнить крайне неприятную обязанность.
– И вы выполнили ее крайне оскорбительным образом.
– Но как же я мог поступить иначе, мадам?
Дама насмешливо улыбнулась, и выражение горечи мелькнуло на ее прекрасном лице.
– Вы подумали, что я не имею больше никакого значения для короля. Вы подумали, что мое время прошло. Разумеется, вы рассчитывали войти в милость новой, нанеся первым оскорбление старой.
– Но, мадам…
– Избавьте меня от возражений. Я сужу по поступкам, а не по словам. Вы что же думали, что мои чары исчезли, что красота моя поблекла?
– Нет, мадам, я был слеп, если бы мог подумать что-либо подобное.
– Слеп, как сова в полдень, – выразительно вставил Амос Грин.
Госпожа де Монтеспан, приподняв брови, взглянула на своего странного поклонника.
– Ваш друг, по крайней мере, говорит то, что действительно чувствует, – произнесла она. – Сегодня в четыре часа мы увидим, разделяют ли другие его мнение, и если они разделяют, то горе тем, кто ошибся и принял мимолетную тень за темное облако.
Она наградила молодого гвардейца злым взглядом, и карета тронулась дальше.
– Едемте! – резко крикнул де Катина своему спутнику, который, разинув рот, смотрел вслед карете. – Вы что, никогда не видели женщины?
– Такой, как эта, никогда.
– Могу поклясться, что другой с таким злым языком действительно не встретить.
– И с таким красивым лицом. Впрочем, и на улице Святого Мартина есть прелестное личико.
– Однако у вас недурной вкус. Хотя вы и выросли в лесах.
– Да. Но я так часто бывал лишен женского общества, что теперь, когда стою перед какой-нибудь женщиной, она мне кажется нежным, милым, святым существом.
– Ну, друг мой, при дворе вы можете найти и нежных, и милых, но святых вам долго придется искать. Например, эта женщина способна на все, лишь бы погубить меня, и только потому, что я честно исполнял свой долг. При дворе, как на быстрой реке, надо постоянно лавировать меж порогов, чтобы не разбиться о них. А порогами здесь являются женщины. Ну вот теперь на сцену явилась другая, чтобы привлечь меня на свою сторону, и, пожалуй, здесь будет вернее.
Они проехали через дворцовые ворота, и перед ними открылась аллея, вся загроможденная экипажами и
