преступления исходит из злой воли, безнравственного поведения лица. «Преступлением, – пишет автор, – называются те роды безнравственных поступков, которыми отдельное лицо становится в разрез с волею всеобщей, совершая посягательство на публичное или частное право, на религию или нравы, поскольку государство охраняет оба последние. Наказуемость преступления обусловливается запрещением его уголовным законом»136.
Преступление А. Ф. Бернер воспринимает как один из видов безнравственности вообще. В то же время автор выделяет безусловно и относительно безнравственные поступки. К первым он относит, например, убийство, воровство, кражу, прелюбодеяние и т. д.; к относительно или условно безнравственным – например, ношение запрещенного оружия, прошение милостыни и т. д. Последние становятся безнравственными только в том случае, если власть найдет необходимым запретить их в интересах общественного порядка. В такой ситуации совершение подобного рода действий причиняет вред гражданскому быту.
Безнравственность имеет как внутреннюю, так и внешнюю характеристику. Безнравственность, принимающая характер преступления, должна проявляться вовне в виде деяния (внешнее свойство) либо формироваться в виде злого помысла (внутреннее свойство). Но злой помысел не может признаваться преступлением, поскольку не обнаружена злая воля виновного во внешнем мире.
Деяние, признаваемое преступлением, должно посягать или на право, или на религию и нравы. При этом право не может быть сугубо частным, исключительным правом отдельного лица, предметом преступлений могут быть права сем преступлений могут быть права семьи, корпорации, общества (публики), государства.
Таким образом, делает вывод А. Ф. Бернер, большинство преступлений – суть правонарушения. К этому большинству автор не относит деяния, посягающие на религию и нравы. Более того, он замечает, что вообще затруднительно их отграничение от «простых» антирелигиозных проступков и безнравственности. Если бы государство наказывало за все без исключения безнравственные и религиозные проступки, то это бы свидетельствовало о его нахождении на низкой ступени развития. Но в то же время даже самое цивилизованное государство должно более или менее значительно опираться на религию и нравы. Именно в этой связи их оскорбление является посягательством на государство. «…Оскорбление религии и нравов разделяются на деяния, подлежащие и не подлежащие наказанию. Границы, за пределами которых наступает безнаказанность подобных проступков, расширяются или суживаются государством, смотря потому – более или менее слиты между собою государство и церковь; ибо чем более они расплываются друг от друга, тем более преследуются простые безнравственности и нерелигиозные поступки; и наоборот: чем более они выделяются друг от друга, тем более сосредотачивает государство свои кары только на правонарушениях»137. Поэтому даже самое развитое уложение должно заключать в себе запреты преступных посягательств на религию и нравы138.
Оценивая дефиницию
