договоров, принятых в рамках этой организации? В уставных документах международных организаций таких обязательств у России нет. К. Д. Крылов, цитируя акты контрольных органов МОТ, касающиеся права на забастовку, дипломатично именует их «международными правовыми воззрениями», не уточняя их правового статуса279. Немецкий специалист – проф. М. Вайс говорит о статусе актов контрольных органов МОТ как о «проблематичном с юридической точки зрения»280. В ст. 31 Венской конвенции 1969 г. говорится о том, что международный договор «…должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора». Помимо этого, наряду с контекстом, согласно п. 3 этой же статьи, учитывается и «последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования». Из этого можно сделать вывод, что толкование договора подразумевает и согласие участников договора с этим толкованием. Эта формулировка характеризуется учеными-международниками281 как проявление телеологического подхода к толкованию международных договоров, при котором определяющим для выявления сути нормы следует считать цель, которой служит эта норма. Положительное свойство данного подхода, с точки зрения И. И. Лукашука282, заключается в том, что он подчеркивает значение целей международного договора. Отрицательное – отрыв нормы от воли субъектов, без которой она не в состоянии достичь своих целей. Применительно к нормам МТП также высказывается позиция, что для их толкования нельзя ограничиваться ролью юридической экспертизы, а необходимо учитывать и вопросы экономики труда и другие283.
Особое значение имеет толкование ЕКПЧ, поскольку в ст. 1 закона о ее ратификации указывается, что Российская Федерация признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения РФ положений этих договорных актов284. В правовой науке высказывается мнение о том, что сами правовые позиции ЕСПЧ должны быть признаны в качестве «…источника правотворческой и правоприменительной практики»285. Источником правотворческой практики может быть что угодно, включая вдохновение правотворца, жизненный опыт, здравый смысл и т. п. Источник же правоприменительной практики – это, по сути, источник права. Верно ли такое утверждение? Представляется, что уравнивание правовых позиций ЕСПЧ и источников национального права России смешивает международную и внутреннюю правовые системы. В российской Конституции286 международные договоры и общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы. Однако толкование международных актов, каким бы авторитетным оно ни было, само по себе не относится ни к международным договорам, ни к нормам jus cogens. Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 10 октября 2003 г. № 5 дипломатично
