груди обидный упрек.
Еще немного и, возможно, уже бывшие союзники бросятся друг на друга. Мужественные руки потянулись к рукояткам мечей. Напряглись, взбугрив мышцы, плечи. Послышалось тяжелое дыхание.
– Вы все в гостях у меня! – предводитель тюрков приподнял правую руку, властно призывая собравшихся военачальников к спокойствию.
– Послушаем, братья, – согласно кивнул один из старейшин тэлэ, – что нам еще скажут…
Дав время утихнуть крикам, Тёлкэ вкрадчиво продолжил:
– Я не сказал, что мы обязательно должны в пух и прах проиграть. Думаю, что и они не смогут в два счета одолеть нас.
– Почему? – громко спросил Бумын. – Поясни! – потребовал он.
То, что излагал старый полководец, как нельзя лучше, вписывалось в его планы. Оно давало ему возможность приостановить движение и в то же самое время не исключало возможности его возобновления в любой удобный момент. Только бы Тёлкэ не остановился на полпути и доиграл свою партию до самого конца, как они и задумали все заранее…
– Мы боремся за то, чтобы стать свободными, наши люди одержимы одной общей целью. Они будут драться насмерть, а жужани – нет. Это уравняет наши силы. И трудно предсказать, на чьей стороне заполощется удача и куда склонится чаша весов…
Задумчивая тишина зависла в воздухе. И стало слышно, как где-то в углу назойливо жужжит наглая зеленая муха, ворвавшаяся в шатер сквозь щелочку в приоткрывшемся от порыва ветра пологе.
Выдержав долгую, многим показавшуюся невыносимо мучительной паузу, повелитель тюрков вытянул правую руку:
– Что ты предлагаешь?
– Нет смысла вступать в бой, когда нет уверенности в своей победе. Мы покажем жужаням свою силу, и этого вполне достаточно. Я думаю, что тебе надо попросить руки ханской дочери, – блеснули хитрым огнем глаза старого лиса.
– Он мне откажет, – Бумын непонимающе пожал плечами.
По губам Тёлке пробежала коварная улыбочка:
– Зато он будет взбешен и почувствует нашу силу, подумает о том, что раз ты осмелился сделать ему такое предложение, то чувствуешь за собой непреодолимую силу и нисколько не боишься его гнева.
– Ты прав, наш мудрый и хитрый Тёлкэ! – удовлетворение медленно разливалось по закаменевшему лицу вождя и размягчило его.
Это был бы очень хитрый и дальновидный шаг.
– Мы так и поступим…
Стремясь вызвать конфликт с жужанями и одновременно не желая оказаться в роли обидчика, делая вид, что согласился на уговоры своих советников, Бумын пошел на явную провокацию.
Как и предлагал старый полководец, он направил к хану Анахуаню послов с просьбой дать ему в жены ханскую дочь. По степным обычаям, это сразу бы поставило его на равную ногу с ханом, на что тот никогда бы не смог согласиться, не теряя своего
