style="font-size:15px;"> – А как он выглядел? – быстро спросил Коля. – Ну, рост там, возраст…
– Так я, стало быть, больше лошадь запомнил, нежели его, – почесав заросший подбородок, ответил извозчик. – Он баба, что ли, чтобы его так шибко разглядывать? Могу точно сказать одно: не молоденький. Степенный такой дядька.
– Ага, не молоденький, – подтвердил второй извозчик. – Нашего где-то возрасту.
– А вам по сколько? – посмотрел на мужиков внимательным взглядом Коля.
– Мне сорок пять годков, – отчего-то с некоторой грустью ответил первый извозчик. – А Антип Маркелыч, – кивнул он в сторону второго, – почти на пять годков старше меня будет.
– Значит, возраст того мужика, что вы видели на конном базаре, сорок пять – пятьдесят лет, – скорее констатировал, нежели спросил Осипов.
– Ага, ему точно больше сорока, но, кажись, поменее пятидесяти будет, – ответил второй извозчик. – Мне его хорошо удалось разглядеть. Жилистый он такой… Крепкий. С физической работой знаком.
– Вы что, разговаривали с ним?
– Не то чтобы говорил, – замялся извозчик. – Когда он с другим мужиком объяснялся, то я рядом стоял. Ну и слышал все.
– А что «все»? – Каким-то внутренним чувством, какое вырабатывается только в оперативной работе, Николай понял, что набрел на верный след.
Извозчик степенно отпил чаю, посмотрел на Колю весьма снисходительно и поведал вот такую историю…
– Пришел я, значица, на базар на Конную площадь к лошадушкам прицениться, узнать, что почем. Хожу по базару, приглядываюсь… Лошадей мало нынче торгуют, больше все клячи захудалые, шкура да кости, смотреть не на что! Либо старые донельзя. Ежели их покупать, так только для того, чтобы сразу на живодерню вести. И тут вижу: кобылку под уздцы какой-то мужик ведет. Кобылка вся такая ладная, ухоженная, явно чистых кровей. Подошел он к одному мужику, что старого мерина продавал, поговорил с ним малость. Верно, о том, что мерина таво аккурат на живодерню пора вести, а не торговать им. Да-а…
Извозчик снова отхлебнул чаю, пожевал рогалик.
– Ну а дальше… А дальше-то что, – нетерпеливо проговорил Коля.
– А дальше к нему, стало быть, мужик подошел годов этак тридцати. По виду приезжий. Сапоги еще на ём были юфтяные с набором и поддевка суконная. Сразу видно, что при деньгах паря. Спросил, значица, продает ли он свою кобылу. Жилистый и отвечает: продаю, мол.
«А почем»? – вопрошает тот, что в юфтяных сапогах.
«Это смотря чем расплачиваться будешь», – ответствует жилистый.
Отошли они в сторонку от глаз чужих и ушей. А я, значит, тихонько за ними побрел.
– И они тебя не заметили?
– Не заметили, я за их спины зашел, сделал вид, что базар будто бы оглядываю, интересное что-то выискиваю. А сам уши навострил. Шибко мне интересно стало, сколь за такую
