девятьсот седьмом. Еще два трупа с такими характерными признаками были в шестнадцатом году. Что за характерный след, вы меня спросите? (Владимир Матвеевич любил такие словесные экзерсисы.) Так я отвечу: он от шелкового шнура. Плюс сильная гематома в области правого виска. О чем это нам говорит? – задал вопрос Владимир Матвеевич и сам же на него ответил: – О том, что преступник – левша. А кто на Москве вот уже полтора десятилетия без малого сначала бьет жертву кулаком в висок, а когда она падает в беспамятстве, душит шелковым шнуром? Вот именно: Сеня Дюбель…
Владимир Саушкин снова оказался прав. Когда взяли Сеню Дюбеля, то у него в кармане обнаружился длинный шелковый шнур, который тотчас отдали на исследование в кабинет научно-судебной экспертизы. «Сведущие лица» через сутки выдали заключение, что именно данным шелковым шнуром задушена жертва, найденная близ Брянского вокзала.
Владимир Матвеевич был просто ходячей уголовной энциклопедией. Он помнил все масти и кликухи известных некогда московскому сыску уголовников, перечень их преступлений и адреса «малин», где те любили бывать, знал имена их приятелей, а также их «марух», у которых преступники могли остановиться на длительный срок. Во многих вопросах уголовного сыска Саушкин был попросту незаменим. Потому-то Бахматов и просил иногда его поехать с бригадой уголовного розыска «на труп». И полноватый седеющий мужчина, продолжающий представляться незнакомым ему людям как «начальник регистрационно-дактилоскопического бюро Саушкин, Владимир Матвеевич, надворный советник», обычно соглашался. И дело тут совсем не в том, что Леонид Бахматов и начальник второй бригады Иван Филиппов сумели отстоять его перед тогдашним начальником МУРа Никулиным, когда в связи с наметившимися в стране преобразованиями решено было освободить Московский сыск от старых специалистов (более того, они даже упросили Никулина сходить с ходатайством в Наркомат внутренних дел, чтобы он добыл разрешение на пребывание на службе Владимира Матвеевича, что тот и сделал: в Службе органов внутренних дел ему дали-таки хоть временное, но «добро»).
И не оттого соглашался Владимир Матвеевич помочь своим вновь испеченным коллегам, что во время очередной недавней чистки милиции от старорежимных специалистов «с темным или сомнительным прошлым» Леонид Лаврентьевич снова обивал пороги начальственных кабинетов, в том числе и НКВД, отстаивая очевидную необходимость Саушкина для всего Московского управления уголовного розыска. И снова получил «добро», хотя опять-таки временное.
А ездил Владимир Матвеевич на места преступлений потому, что бывший надворный советник Саушкин был просто ответственным и честным человеком, что само по себе немало, считавшим борьбу с преступниками главным и единственным делом своей жизни…
Вопрос Коли Осипова не застал Саушкина врасплох. Чуть подумав, он сказал:
– Это восемнадцатый подобный труп. – И горестно покачал седеющей головой.
– Первый
