таких денег нет и не предвидится. И не будет никогда.
– Мы смотрим на вас, всемирно известного автора, думаем, вот хоть кто-то зарабатывает, кроме чиновников и нефтянки. Но если уж даже у такого классика, как вы, нету денег – что ж, это действительно крах русской культуры. А если бы у вас, предположим, были серьезные деньги, – то что тогда?
– Я бы построил столовую для бедных. Другое дело, что пришлось бы давать большие взятки, – не думаю, что мне бы кто-то просто так разрешил. Я бы большие деньги отдал на благотворительность. Я согласен тут с Джоном Ленноном, который считал, что если появились большие деньги, то надо от них избавиться, промотать их или умереть. Миллионов у меня нет. Деньги у меня небольшие, кино-то некоммерческое. Но есть возможность давать друзьям в долг, не требуя отдачи. Не стану врать и говорить, что все деньги отдаю бедным – но что-то отдаю.
– Вам просто повезло, что у вас нет алчности, что вам не надо много денег.
– Я просто для этого не создан. Если я кинусь зарабатывать деньги и себя пиарить, то я очень быстро сгорю. Эмоционально. Для пиара нужны очень крепкие нервы. Я не знаю, у какого художника могут быть такие нервы, – черт его знает… А бизнесмены – это другие люди.
– А Михалков?
– Это один из немногих примеров совмещения.
– Хочу вас как поэта спросить о Бродском. Все чаще встречаются упоминания о том, что это надутый, пропиаренный, не очень хороший поэт.
– Это несправедливо, конечно. Надо понимать, что Бродский оказал решительное влияние на все поколение восьмидесятников. Нас еще называют восьмидесятирастами, но это не совсем справедливо. Бродский – изобретатель длинной строки в нашей поэзии. В эту строку прекрасно влезают метафоры и всякого рода сравнения. Кроме всего прочего, Бродский – это культурный, начитанный человек, у которого есть тема сквозная: безочарование жизни.
– Красивый термин.
– «Безочарование Баратынского» – это, по-моему, Белинский так сказал. Надо проверить (и это я взваливаю на читателя – И. С.). И у Бродского – безочарование, скепсис, агностицизм; это все современно. Мне понятны сегодняшние попытки опрокинуть Броского: народилась новая генерация поэтов, которая хочет застолбить свое место. Это нормальная ситуация, но она к Бродскому не имеет отношения. Бродский очень хороший поэт – только несколько не русский, в том смысле что безрелигиозный.
– И обманул он нас.
– Нас? Обманул? Нас непросто обмануть…
– Ну как же, «на Васильевский остров я приду умирать», а сам умер в стране НАТО.
– Ваша правда…
– Видите как – тюрьма, ссылка, высылка… Так получаются большие поэты.
– Ссылка, конечно, на него повлияла. Он увидел, что кроме питерской интеллигенции, которая пьет и рассуждает о Прусте, есть еще не-питерская не-интеллигенция, которая ходит в ватниках и пашет землю. Для него было очень полезно увидеть это.
– А вы и так видите
