Полиция не сразу принялась бы за основательные допросы подозреваемой, сосредоточившись лишь на тех аспектах, которые касались самоубийства. А если бы и стала доискиваться, у Хокинз могло хватить силы воли и хитрости, чтобы ничем не выдать себя. В особенности на более поздней стадии, когда улики, доступные прежде, уже бесследно пропали – тогда доказать вину Хокинз стало бы чрезвычайно трудно любому жюри присяжных, если она сама продолжит держать рот на замке.
Но существует и еще один вариант дальнейшего развития событий. Ряд факторов свидетельствует о том, что человек, совершивший такое преступление, психически не совсем здоров и балансирует на грани потери рассудка: мотив преступления, который оказался бы абсолютно недостаточным для любого нормального человека; способ его совершения, бесчувственный и самодовольный стиль описания убийцей содеянного; словно злодеяние можно поставить себе в заслугу.
Если принять во внимание совокупность признаков, то шок, пережитый Хокинз после самоубийства Луизы, вполне мог ее душевное состояние нарушить окончательно, и остаток жизни наша героиня провела бы тогда в лечебнице соответствующего профиля.
По крайней мере, лично мне трудно представить, чтобы Маргарет Хокинз жила потом долго и счастливо, унеся секрет убийства с собой в могилу.
Зато я без труда воображаю, как ночь за ночью она с криком просыпается в холодном поту, увидев очередной кошмарный сон, в котором перед ней предстают Луиза и Спрингер. Скоро начнет мерещиться, что ее постоянно преследует призрак мертвой подруги. В результате существование Хокинз превратится в непрерывный кошмар и днем и ночью, что вынудит ее искать покоя в раскаянии и признании вины.
Выдвигая подобные версии, я, быть может, воспринимаю ее характер как более человечный, нежели он есть на самом деле. Вижу Хокинз в более позитивном свете, чем она того заслуживает. Но давайте предположим, что у нее гораздо более крепкая и приспособляемая ко всему натура и никакое раскаяние не превратит ее жизнь в ад. И все равно эта тайна будет рано или поздно раскрыта.
Человек, совершивший убийство и неразоблаченный, обычно начинает питать иллюзию, что успешно сработавший однажды способ станет столь же безопасным для него и в следующий раз.
Тот же Смит, к примеру, считал безошибочным найденный им метод устранения надоевших ему женщин. Чэпман заблуждался точно так же. И оба стали убивать слишком часто, а потому отвратительные истории этих серийных убийц вскоре стали известны всем.
Есть ли у нас причина полагать, что Хокинз, ловко расправившись со Спрингером, остановится на этом? Ее собственный рассказ показывает, что она начала относиться к убийству как к чему-то несложному, а полиции перестала опасаться вовсе. Судя же по ее первому преступлению, она готова убивать, руководствуясь мотивами, которые показались бы слишком ничтожными для любого нормального человека. Мне представляется вполне вероятным, что год
