Муся не случаен. Муся – это самолюбие Виктора Хрисанфовича. Муся – первый, кто указал доктору на его благородство, человечность, заставил гордиться своим поступком. Кандинский слушал корявую речь Муси, и казалась она ему прекрасной музыкой. Кандинский предавался приятным воспоминаниям и был доволен собой. Каждый человек, Володя, подающий нищему, не забывает и о себе.
ФЕЛИСТРАТОВ Да нет же. Есть люди, делающие это совершенно искренне.
ДЕДОВ А кто говорит о неискренности?
ФЕЛИСТРАТОВ Да, да, да, да, да.
ДЕДОВ Но то, что Муся неповинен в смерти Кандинского – очевидно. Хотя, как видишь, он первым покинул нас. Так всегда. Перед неукротимостью рока первым нас покидает самолюбие. Тогда человек может совершить и совсем не свойственный ему поступок.
ФЕЛИСТРАТОВ Я исключаю Святого Новоинофана.
ДЕДОВ Согласен. Господин Владыко здесь ни при чем. Он – хаотическое, запутанное до нельзя начало философа Кандинского. Он – поиск Бога. Неимоверно трудный путь, который часто оказывается дольше жизни. Владыко – начало всех суеверий и ритуалов. С появлением Владыко, жизнь Кандинского усложнилась, однако стала богаче. И без Владыко невозможно было обойтись. Каждый на своем пути отыскивает среди непохожих на себя людей такого Владыко. Отношения с такого рода персонами чаще всего неоднозначны. Возникают отчаянные споры, скандалы, ссоры навсегда. Но Владыко не уходят из памяти. Остается след. Терзает, мучает, заставляет сожалеть, или испытать мгновение счастья, правоты. Поиск Бога, поиск истины со стороны кажется вычурным, надуманным. Вот почему делиться с кем-то мыслями в этой области, тем более излагать их на бумаге нужно с осторожностью.
ФЕЛИСТРАТОВ Как страшно ушел Владыко. Как страшно, что я принял невольное участие в этом.
ДЕДОВ Все закономерно. Ты не можешь казнить себя за это. Почему? Да, пожалуй я тебе уже объяснил все.
ФЕЛИСТРАТОВ Выходит остаемся мы с вами?
ДЕДОВ Я уже рассказывал тебе, Володя, как я лелеял Виктора Хрисанфовича. я отказался от многого, только бы у него все было гладко. В сущности, я без него – ничто. Его не стало. Не станет и меня.
ФЕЛИСТРАТОВ Не может быть. Да я любил его беззаветно. Неужели во всем повинен я? Этого не может быть.
ДЕДОВ Ты, дорогой Володя, одновременно и виноват и не виноват.
ФЕЛИСТРАТОВ Умоляю, объясните, господин Дедов.
ДЕДОВ Кем ты был для господина Кандинского, как ты думаешь?
ФЕЛИСТРАТОВ Не знаю. Я ничего не могу сказать о себе.
ДЕДОВ Ну как же, подумай.
ФЕЛИСТРАТОВ Теперь, когда из виновных остался я один, я ни о чем не могу думать. Хочу услышать от вас. Скажите же скорее.
ДЕДОВ Я задам тебе несколько наводящих вопросов и ты все поймешь.
ФЕЛИСТРАТОВ Спрашивайте, спрашивайте, господин Дедов.
Фелистратов уходит на привычное для него место. Застывает. Вид его – само ожидание.
ДЕДОВ
