не вам, Егор Семенович. Да, подъеду через час, конечно, – неслось Евгению вслед, пока он спускался по лестнице, прижимая к груди бесполезную папку.
Глава 6
Андрей проживал недалеко от вокзала. Окна его квартиры, расположенной на первом этаже, выходили на дорогу, и, сидя на диване, можно было наблюдать крыши автобусов, проходивших над подоконником, и дальше плотную завесу высоковольтных проводов.
Мы были молоды, мечтали об успехе и славе, и все, все подтверждало эти мечты – небо, голубыми пятнами засевшее в верхних этажах дома напротив, мокрые гудки и сама весна. Свежий воздух врывался в форточку, и, обернувшись, я видел, как зыбится в прозрачном воздухе оконная рама.
Рядом с нами стояли кружки с чаем, стояла в родимых пятнах курага. На доске под натиском Андреевых пешек извивался сицилианский дракон – напряжение нарастало.
– …И вот после твоей смерти, а может, и при жизни, что еще ужаснее, – рассуждал Андрей, – снимут фильм. Закадровый голос, исполненный печальных раздумий, сообщит, что Михаил Александрович Романов родился в городе Хабаровске в одна тысяча девятьсот восьмидесятом году. Далее, независимо от существующих на тот момент технологий, польется что-нибудь классическое, и дрянного качества фотография заполнит экран – на ней мальчик в шубе и с санками. У тебя были шуба и санки? Ну конечно… Потом камера или что к тому времени изобретут приблизит твое лицо, чтобы зритель вгляделся получше в этого мальчика, отыскивая признаки будущей гениальности… А закадровый голос будет адресовать безответные вопросы: «Думала ли его мать, что спустя четверть века ее сын станет известным писателем, что имя Михаил Романов… ну и так далее».
Тут я с особенным удовольствием съел Андрееву пешку.
– Покажут твоих родных и знакомых, которые с наслаждением пустятся в воспоминания. Какая-нибудь твоя сокурсница, отличающаяся отменным долголетием и памятью, сообщит зрителям, что ты был необычным человеком и все давалось тебе легко. «Конечно, мы не подозревали тогда, что он станет знаменитым писателем, но он отличался от всех. Да, да, он был не такой, как мы», – конец цитаты. Тут снова мелодичные переливы заполнят динамики, и голос еще более печальный и умудренный, чем раньше, начнет повествовать об одиночестве и таланте. Видеоряд: аллея, занесенная осенними листьями, наискось бьющее через объектив солнце. К сожалению, ты не пишешь стихи, было бы хорошо их тут гнусаво зачитать. Впрочем, можно зачитать и чужие – лишь бы гнусаво.
Андрей замолчал и какое-то время глядел на доску.
– И?
Андрей сделал ход.
– И если ты успеешь прославиться еще при жизни, а сейчас это все проще, то покажут интервью с тобой. Это будет стандартное-интервью-с-писателем, то есть тебя будут спрашивать про творчество, про отношение к культуре вообще, может быть про мировоззрение и религию. Никаких вопросов про личную жизнь, никаких вопросов
